помогут. Под руками что-то жгло, щипало, но она продолжала неистово творить то ли молитву, то ли заговор, не обращая никакого внимания на стоящих рядом мужиков. Она знала, что нельзя терять драгоценное время, а то старуха продолжала показывать свой костлявый палец. И только когда ладони стало лишь слегка покалывать, она устало обернулась к мужикам:
– Ступайте, оставьте нас одних. Завтра привезите еды и самогона. Да белья чистого побольше, перевязки делать,– властным тоном сказала девушка.
– Вот дрова, вода. Соль, спички да сухари, а завтра привезём остальное, – сказал Стас и обернулся к мужикам. – Езжайте по домам, только осторожно. А про атамана никому не слова!
– Ясно дело!
– Да что мы не понимаем?
–А поправится атаман, как думаешь, девка? – и осекся мужик.
Совсем не шло это слово к стоящей перед ними молодой женщине, которая излучала такую силу, что мужикам было жутко.
Марфа пропустила эти слова мимо ушей и машинально ответила:
– Конечно, поправится. Надеюсь.
Когда мужики уехали, Марфа обошла поляну. Она сама не знала, что ищет. Но вот заметила травку небольшую, и рука сама потянулась к ней. Затем ещё и ещё. И вот уже с целым пучком трав она вернулась в избу. На лежанке, по-прежнему, без сознания лежал раненый. Но дыхание стало заметно ровнее.
– Не отдам! – громко сказала девушка и поставила котел на печь.
– Мамочка, помоги! – шептала она. – Вот была бы с собой книга, так знала бы, что делать,– подумала она.
– А ты сердце своё слушай, – прозвучал в голове голос матери. – А книга тебе больше не нужна. Все знания у тебя уже есть. И наша помощь с тобой.
– Спасибо, мамочка! – девушка взяла отвар и подошла к больному.
Только сейчас она смогла спокойно рассмотреть его. Сердце предательски забилось сильнее: «Да, это он!» – она узнала в нём того лихого всадника. Конечно, она сразу поняла это сердцем, но теперь убедилась в этом ещё раз. Осторожно присела на край лежанки. Марфа скорее поняла, чем увидела, что дело пошло на поправку. Но лицо было очень бледным, черты заострились. Сил было ещё очень мало. Сказывалась большая кровопотеря. И тогда, повинуясь какому-то необъяснимому чувству, она взяла его руки в свои и стала мысленно переливать ему свою кровь. Она представила, как из её сосудов кровь медленно вливается в его, как спокойнее и увереннее начинает биться его сердце. О, чудо! Лицо Власки стало постепенно розоветь. Губы перестали пугать своей синевой. Марфа устало разжала руки. Ей казалось, что силы сейчас покинут её. Но она взяла чашку с отваром и, осторожно приподняв голову, влила в рот больного несколько глотков. «Пока всё…» – устало подумала девушка и прилегла рядом на широкий топчан.
Сознание возвращалось медленно. Сначала сквозь туман выплыли закопчённые доски потолка, потом Власка уловил отблеск лучины на них.
«Где я?» – мысль была тяжелой и тягучей.
Попробовал пошевелиться, но грудь резанула сильная боль. «Значит, жив!» – подумал
