Пэтра. Она может.
– Вот вечно ты в какую-то ерунду ввязываешься, – сердито сплюнул Енох, когда мы пошли с Радой.
Я думал, что увижу цыганский табор во всей его аутентичности, но Рада привела меня на рынок. Поплутав промеж рядов, мы вышли к палаткам, где тусовались всякие старьёвщики и прочий подозрительный народ.
– Подожди! – сказала Рада и зашла в одну из палаток.
Через пару мгновений она вышла оттуда в сопровождении сухонькой старушки с таким желтым морщинистым лицом, что она была похожа на плоды маклюры.
– Вот, бабушка Пэтра, – сказала Рада, указывая на меня, – ему нужно спросить.
– Спроси, – прищурилась старуха.
Я посмотрел на Раду и замялся.
– Рада, ты иди! – велела старуха.
– Но бабушка… – возмущённо надулась цыганка.
– Иди. Я сказала, – в голосе старухи внезапно прорезался такой металл, что только огромным усилием воли я тоже не встал и не ушел.
– Рассказывай, – велела бабушка Пэтра, когда Рада ушла.
– Знаю, что звучит это как глупая сказка, но, может, вы знаете, можно ли призвать душу, которая ушла?
– Можно, – спокойно глядя на меня тихо произнесла старуха и, прищурившись и вглядываясь мне прямо в душу, спросила, – та душа точно ушла?
– Да, – кивнул я.
– Сорок дней когда будет? – чуть склонив голову к плечу, спросила она.
– Где-то через месяц примерно, – вздохнул я. – Могу посчитать.
– А девять уже было?
– Сегодня, – ответил я, прикидывая даты. – А что?
– Ты разве не знаешь, что по вашим христианским обычаям поминают усопших на девятый и сороковой день?
– Знаю, – неуверенно протянул я.
– А знаешь почему?
Я пожал плечами.
– Потому что именно в эти дни души возвращаются на землю.
Он неожиданности я аж икнул.
– Да, да, – усмехнулась она, – а души невинноубиенных обязательно приходят туда, где они погибли.
– То есть если я буду сегодня на том месте, то смогу увидеть эту душу?
– А если прочитаешь определённые слова – то и оставишь её здесь, – хохотнула старуха.
– Какие слова? – тут же уцепился за такую возможность я.
– Ха! Всё-то ты, милок, знать хочешь, – покачала головой цыганка, – прямо вынь да положь. А с чего я тебе тайные слова за так передавать должна?
– А чего ты хочешь? – выдавил из себя я.
– Вот это уже другой разговор, – улыбнулась старуха, – я хочу услугу. Но не сейчас, а потом.
Я вздохнул и согласился. А куда деваться?
– У тебя есть бумага и чем писать? – спросила она.
Я вытащил из кармана небольшой блокнот, который всегда носил с собой и огрызок химического карандаша.
Бабуля нацарапала на листе четыре слова корявым почерком.
– Вот, –
