type="note">[161]
В своем понимании природного, т. е. естественного начала мыслители античности исходили из восприятия природы как гармонии и соразмерности, управляющей не только движением звезд, сменой времен года, климатом, растительным и животным миром, но также и социально-политическими институтами.[162] В учениях древнегреческих философов соответствие природе рассматривалось как критерий справедливости в этике, политике, законодательстве.[163] В свою очередь справедливость понималась как всеобщий божественный порядок.[164] Еще Гераклит и Демокрит усматривали первооснову общественных отношений в природе.[165]
Понятие об естественном праве в архаической римской юриспруденции формируется именно под влиянием греческой философии,[166] но дуализм естественного и положительного начал у римских юристов прослеживается наиболее отчетливо. Римские юристы, по сути, впервые разграничили право на естественное и позитивное, а кроме того, перенесли эту теоретическую модель в сферу практической деятельности (мыслители Древней Греции лишь обозначили само направление). «Получив свою первую формулировку в учениях греческих философов, – писал по этому поводу И. А. Покровский, – идея естественного права уже у римских юристов приобрела серьезное практическое значение: естественное право и справедливость, jus naturale и aequitas, часто рассматриваются ими как источники гражданско-правовых норм и оказывают влияние на толкование этих последних. Вытекая из самой природы вещей, из самого мирового разума, естественное право, в представлениях римских юристов, стоит, конечно, над правовыми системами отдельных национальностей, составляет некоторое общенародное право – jus gentium, и потому идея естественного права много способствует… процессу превращения римского права в право универсальное».[167]
Вместе с тем в рамках древнеримской юриспруденции еще не существовало четкого разграничения понятий права и закона. Закон интерпретировался римскими юристами как действующая повсюду (в природе, в обществе, в государстве) божественная воля. Но лишь в государстве человек оказывался соучастником Божьего дела и по мере своих слабых сил мог также создавать законы, более или менее соответствующие Божественным образцам.[168]
Но так как эти законы не всегда отвечали потребностям самой жизни, возникала необходимость обращения к иным источникам.[169] Этим обусловливалось то, что при решении конкретных вопросов римские юристы апеллировали к определенным основополагающим началам. Во-первых, они исходили из принципа общепринятости, т. е. объясняли принятое решение тем, что так поступают все народы. Во-вторых, они обосновывали необходимость тех или иных действий чувством справедливости. В-третьих, соответствующие решения объяснялись тем, что иначе поступать нельзя, не вступив в противоречие с естественным порядком вещей.[170]
Таким
Подробно об этом см.:
Подробнее об этом см.:
«Уже в период правления царя Сервия Туллия формируется понятие «закон», отличное от норм социальной регуляции, которые сами римские юристы называли "обычаями предков" и "царскими комментариями" к сакральному праву. Закон в этот период преимущественно понимался как "божественная воля", а само право формируется преимущественно в сакральной форме. Поэтому и само право разрабатывалось специальными государственными жрецами: авгурами, понтификами и фециалами…
Классическое понятие «закон» (lex), как оно отражено в «Институциях» Гая (I.3), складывается в конце VI – первой половине V в. до н. э. в результате сословно-классовой борьбы патрициев и плебеев, которая достигла в это время особого накала. Писаный закон как "приказ народа" противопоставляется патрицианским "обычаям предков" и становится, с одной стороны, главным оружием плебса за равноправие, с другой – явным выражением социального договора стабильности»
