мыслью необходимость становления централизованных государств предопределяла особую роль монарха как лица, способного воплотить идею абсолютизма в жизнь. Наиболее яркими представителями абсолютистских учений традиционно считаются Н. Макиавелли и Ж. Воден.
В политико-правовой мысли рассматриваемого периода право, отождествляемое с законом, – это, по сути, обеспечиваемая государственным принуждением воля суверена. Такое правопонимание, в частности, получило свое отражение в блестящем по выражению сути высказывании Н. Макиавелли: «Власть государя должна покоиться на крепкой основе, иначе она рухнет. Основой же власти во всех государствах… служат хорошие законы и хорошее войско. Но хороших законов не бывает там, где нет хорошего войска, и наоборот, где есть хорошее войско, там хороши законы, поэтому, минуя законы, я перехожу прямо к войску».[192] Религиозным же догматам, занимающим главенствующее место в рамках теократического правовосприятия, Н. Макиавелли «противопоставил в качестве основы политики природу и интересы человека».[193]
Несмотря на обозначенную общую тенденцию в правопонимании Ренессанса, связанную с переоценкой роли волевого фактора, не следует примитивизировать сложный качественный переход от провиденциализма к волюнтаризму в политико-правовой мысли. Божественное начало, безусловно, сохраняется, к нему будут апеллировать и более поздние учения. Но речь идет, прежде всего, о начале неотвратимого вытеснения божественного закона законами человека и природы.
Так, например, Ж. Боден, считающийся основоположником учения о суверенитете и явно склонный к преувеличению воли монарха в процессе регулирования общественных отношений, все-таки отводил важнейшее место провидению. Но божественное начало в его учении постепенно начинает отходить на второй план, уступая место законам природы. Так, по мнению Ж. Бодена, «суверенитет, данный государю на каких-то условиях и налагающий на него какие-то обязательства, не является собственно ни суверенитетом, ни абсолютной властью, если только то и другое при установлении власти государя не происходят от закона бога или природы. Что касается законов божеских и естественных, то им подчинены все государи земли, и не в их власти нарушать эти законы, если они не хотят оказаться повинными в оскорблении божественного величества, объявив войну богу, перед величием которого все монархи мира должны быть рабами и склонять голову в страхе и почтении. Следовательно, абсолютная власть государей и суверенных властителей никоим образом не распространяется на законы бога и природы. Если мы скажем, что абсолютной властью обладает тот, кто не подчиняется законам, то на всем свете не найдется суверенного государя, так как все государи на земле подчинены законам бога и природы и многим человеческим законам, общим всем народам… Однако необходимо, чтобы суверены не подчинялись повелениям других людей и чтобы они могли давать законы подданным и отменять, лишать силы бесполезные
