стула пижамную рубашку и натянул на грудь с четко прорисованными мышцами. Мог бы и не одеваться… От подобных мыслей Клио раскраснелась еще сильней.
– Тут такая духота, – смущенно улыбнулся Ник, словно извиняясь.
Торопливо застегнулся, глядя на плиту.
По мнению Клио, извиняться ему было решительно не за что.
Подойдя к Нику, она бездумно расстегнула пуговицы его рубашки – после третьей была пропущена петля.
Ник застыл, когда девичьи пальцы коснулись кожи. Только сейчас осознав двусмысленность ситуации, замерла и Клио. Вспыхнув, подняла глаза. Ник ласково приподнял указательным пальцем ее подбородок и нежно прикоснулся губами к ее губам. Клио пришлось подняться на носочки и для равновесия опереться обеими руками о его грудь.
Они целовались целую вечность – и продолжали бы еще одну, если бы со стороны плиты не донесся подозрительный запах.
– Проклятье! – отстраняясь, вскрикнул Ник.
Завтрак удалось спасти лишь наполовину, но Клио не жалела ни о чем. В ожидании не подгоревшей половины омлета она забралась на стул у барной стойки. Голубка вспорхнула на гладкую, под мрамор, поверхность и принялась, как по тротуару, деловито бродить туда-сюда.
– Что-то интересное снилось? – поинтересовался Ник.
– Разговаривала с Ведой, потом с Морри. Сначала не могла ее найти – опять, наверное, ложится под утро. Или долго не может уснуть.
– Да уж, забот у нее прибавилось. – Ник ловко перевернул бекон. Покачал головой. – Твоя сестра – королева Пропасти. С ума сойти.
– А я всегда знала, что Морри ждет необычная судьба.
Что ни говори, а даже обстоятельства ее восхождения на трон весьма нетривиальны. Морриган была вынуждена провозгласить себя убийцей, чтобы не потерять Тольдебраль. Чтобы однажды, когда пыль уляжется, а опасность минует, Клио было, куда вернуться. И вернуться не просто воскрешенной отступницей и сестрой леди Дома Блэр, а сестрой действующей королевы.
А в то, что Морриган сумеет удержать титул в своих руках, Клио не сомневалась.
Ник водрузил на столешницу тарелки с завтраком. Он предпочитал есть стоя и, пусть их и разделяла барная стойка, они все равно оказывались очень близко друг от друга. И пусть они уже не раз целовались, а однажды Клио и вовсе заснула вместе с Ником в его постели, пока он ее успокаивал и баюкал в объятиях как ребенка, эта близость была иной. Уютной, умиротворяющей.
Их руки порой соприкасались, взгляды постоянно пересекались, и тогда на лице Ника появлялась нежная улыбка.
Он ел торопливо и сметал половину еды в один присест, а еще постоянно говорил с набитым ртом. Клио пыталась отучить его от дурной привычки, но потерпела поражение. Вдобавок Ник ненавидел бритье и даже думал отпустить себе бороду – Клио его откровение по-настоящему ужаснуло, – но теперь, когда они были вместе, он не мог позволить «своей мужественной щетине царапать ее нежную кожу».
Ник
