Российские колокола. Е. Б. Глушаков

      С разноречивой свитою своею

      Пётр подошёл к конюшне, где мужик

      Царя завидел и в поклон кувырк,

      Да прямо в грязь. Всю замарал Россию.

      – Извольте видеть, – немец процедил,

      Манжетом указав на бедолагу, —

      В грязи, как чушка… —

      Опростав баклагу,

      Мужик так и расплылся:

      «Это ж ил!..»

      И, покопавшись в рыжей, скользкой мути,

      Достал из лужи крупного леща,

      Что бился плавниками трепеща…

      – Российский море есть? —

      «Не обессудьте, —

      Пётр прохрипел, – в дерьме, в грязи живём.

      Но лучшему положено начало.

      И, если грянет в луже нашей шторм,

      Как бы Европу всю не укачало…»

      Дивился на Царя заморский люд.

      Чтоб хвастался впустую – не похоже.

      Уже обрил своим холопам рожи;

      Разыскивают руды, пушки льют.

      Иных в Голландию отправил на учёбу,

      Иных в Париж, иных на Альбион…

      Великого не учудил чего бы?

      Из грязи Русь не вытянул бы он?

      А Пётр в пылу отеческой заботы

      (Не всяк такое видел на веку),

      Шагнул, по ляжкам раскатав ботфорты:

      «Вставай-ка! – руку подал мужику, —

      Напомнить, что в грязи живём, не лишне.

      Затем и в ноги валитесь Царю:

      Тем больше брызг, чем к венценосцу ближе?

      Однако, это в шутку говорю.

      А впредь ввожу строжайшие законы

      И сечь велю любого мужика,

      Что мне земные станет бить поклоны.

      Достанет и обычного кивка.

      Довольно кланяться. Не повзрослели разве?

      А скользкому придворному хлыщу,

      Что мылится из грязи двинуть в князи,

      Четыре шкуры за поклон спущу!»