Здравствуй, дорогая, – прокурено-скрипя кивнула подруге. – Слышала, Юлька Игоревна вернулась, епрст…
– Не матерись, – прервав ее движением руки, – накурилась с утра, пожалей легкие.
– Да ладно, оставь, – отмахнулась та. – Говорят, их не приняли на большой земле, жизни не дали, охренеть. Представь, русских за русских не принять! Говорят, возвращайтесь обратно в свой стан. Юлиана в шоке. Здесь продали и дачу, машину. – Потирая подбородок, наблюдала за передвижениями Сони. – Мебель-то у нее была югославская жилая: спальная и гостиная, по стоимости машины брала. – Опрокинув голову, хрипло пробасила, – говорит, сплошная пьянь да рвань, да мат прям со сранья, – Артемовна трескуче рассмеялась. – Каково это ей, профессорская дочь, аристократка. Ей-то не понять, что мат не от злобливости, а для связки. Русский, простодушный до одури, народ.
– Она же не в Москву-Питер поехала. На периферии везде так. Чай будешь?
Из селектора раздалось, – Софья Даировна, к вам Ольга Олеговна.
Дверь бесшумно открылась, тучная фигура вошедшей заполнила проем. – Софья Даировна, здравствуйте. Хочу отпроситься на полчаса.
– Последние три дня по два раза на день отпрашиваетесь, что происходит? Дети заболели?
Возьмите больничный. Что с отчетом по Узбектекстильмашу? В пятницу к планерке чтобы цифры были готовы. Бязь вернуть не удастся, распределите ее по районам. В этом квартале за бязь лишаетесь премии. В дальнейшем за подобный промах вдвое сокращу надбавку. И подумайте, кого отправите в Ташкент. Так что произошло?
– Щенка купили, малыш совсем, пятиразовое кормление молочной смесью…
– С ума посходил народ. На хрен он тебе нужен? – возмущенно басила Жека, – Сколько бабла ты за этого крокодила скинула?
– Квартиру сторожить взяли. – Скромно улыбнувшись. – Мы на работе целый день, дети в саду. Овчарка с родословной, пятьсот рублей за нее отдали.
– Сколько? – протяжно свистнула Жека. – Епрст твою, деньжищи какие, – ударив по колену, жалостливо качнула головой, – дурочка ты мокрозадая, и чему тебя учили? Какого-такого ума-разума, как говорится, в тебя вбили? Такие деньжищи, уж как не говори, а псу ты под хвост сунула. Чему детей научишь? Тебе деньги девать некуда? Извини, но ты Олеговна, дурында. Мне их заплати, все с толком распорядилась бы капиталом. Я сторож знаешь какой? Твою площадку не перепрыгивать, перелетать будут.
Ольга Олеговна улыбалась. Соня, не слушая подругу, встав, прошла к окну. Водитель балагурил с вахтером. Лучше б машину помыл. Она повернулась к сотруднице, прервав на полуслове Жеку, – Определите собаку соседям. Попросите-доплатите. У вас девятичасовой табельный рабочий день. Впредь на службе бытовыми проблемами не занимайтесь, идите. Жень, и перестань материться, – заметила подруге, когда за работницей закрылась дверь.
– Мораль прочитана, жизнь бьет ключом. Ты что лютуешь, задел кто? На Ольгу
