вздохом опустился на широкий подлокотник кресла, оперся ракеткой об пол, затем свободной рукой прикрыл обложку книги и глазами пробежался по названию. Натан вздернул брови и поджал губы, посмотрев в глаза Белавину с удивлением. Тот лишь усмехнулся и раскрыл книгу на прежних страницах. – И о чем она, о раввин?
– Тебе правда интересно или просто скучно?
Белавин тихо рассмеялся, потрепав друга по волосам. Натан терпеть не мог, когда его трогали так бесцеремонно и, как ему казалось, без должного уважения, словно он какой-то глупый щенок, но Белавина это не останавливало. Наоборот, он любил делать что-то назло. Назло Натану.
– Есть разница? – заметив, что на лице Натана стали проявляться тени обиды и злости, Белавин шутливо ударил того кулаком в плечо. – Не злись, – в знак искренности своих слов аккуратно поправил растрепанные волосы друга, укладывая пальцами мягкие пряди.
– «Красота ослепляет, а слепого легко обокрасть», – с чувством прочитал Натан. – Это история об одиноком синологе, который очень любил книги. На самом деле тут все представлено достаточно карикатурно, гиперболизировано. Персонажи словно слепы к тому, что происходит в их жизни. Их мир нелеп, ужасен и искажен, – Натан закрыл книгу, положив ладонь на обложку. – Сложно так просто сказать, о чем книга. Хоть роман и получил Нобелевскую премию – не каждому понравится. Достаточно неприятно читать. Но все зависит от восприятия самого читателя.
– А тебе она понравилась?
Не успел Натан ответить, как в гостиную ворвался Емельянов и стремительно направился к книжным полкам слева от камина. Раздражительность и некую нервозность было сложно скрыть: он беспорядочно водил пальцами по корешкам книг, то и дело выуживая некоторые из них и возвращая обратно. В какой-то момент он остановился, озадаченно склонил голову к плечу, а затем вытащил пару увесистых томов. Аккурат за книгами стояли припрятанные им ранее односолодовый виски и стеклянный стакан. Роман облегченно выдохнул и удобно сел на пол возле камина.
– Продолжайте, – Емельянов заметил заинтересованные взгляды и немой вопрос в глазах. – Не обращайте на меня внимания, – вымученно улыбнулся и резким движением опрокинул в себя виски, на мгновение задержав обжигающую жидкость во рту. Сморщился и крепко стиснул челюсти.
Емельянов всегда держался особняком – никогда не обсуждал свои проблемы с другими старостами, несмотря на то что они были знакомы около четырех лет; не спрашивал советов; не делился своими переживаниями; не рассказывал о своих отношениях. Будучи в хорошем настроении, он редко был серьезен – много шутил и не любил сложные разговоры. Когда настроение было плохим, он предпочитал просто не разговаривать и побыть наедине со своей музыкой, а иногда с алкоголем.
Натан не был с ним близок. Если быть честным, никто из старост не был с ним близок, не считая Горского.
– Ты в порядке? – спросил Натан, но был удостоен лишь коротким кивком. – Не знаешь,
