поспешно отозвалась Василиса, выглядывая из-за плеча друга.
Проректор взглянул на нее строго, с немым укором. Плотно поджал губы в тонкую линию и брови свел на переносице, хмурясь осуждающе. Испуганный взор Василисы встретился с тяжелым взглядом Якунина и бегло опустился, отчасти от страха, отчасти от смущения и неловкости. Василиса не сразу поняла, в чем заключалась ее оплошность, но Богдан вмешался в разговор и освободил от необходимости оправдываться и объясняться:
– Мы засиделись в общей гостиной – играли в шахматы, – легко соврал Вишневский. – Позже Василиса почувствовала себя дурно. Возможно, съела что-то не то. У нее слабый желудок. – Богдан игнорировал возмущенный тихий шепот подруги, поскольку в его словах не было и доли истины. – Мы вышли на балкон, но немного задержались. Простите, этого больше не повторится.
Последняя реплика предназначалась проректору, поскольку тот мгновенно изменился в лице: расслабил губы и высоко поднял брови. Шумно вобрал носом воздух, независимо вздернул голову и показательно отвернулся. Длинные кисти, что практически до костяшек были скрыты за манжетами, изящно скрестились за спиной. Пальцы напряженно сжались.
Следователь перевел озадаченный взгляд с первокурсников на проректора, но не придал изменениям в его поведении особого значения. С первых минут, оказавшись на территории кампуса за порогом витиеватых ворот, он почувствовал себя в совершенно непривычной среде. Странное поведение присутствовавших предпочел воспринимать как некую особенность. Времени будет достаточно, чтобы во всем разобраться. Спешка была ни к чему. Преждевременные выводы могли привести к тупику, затуманив разум и скрыв истинные улики. Последние нередко лежат на поверхности.
После окончания осмотра места происшествия и трупа следственные действия продолжались еще около трех часов. Морозов опрашивал присутствовавших, задавал в том числе абсолютно обыденные вопросы о личности покойной и ее окружении. Особое внимание он уделил Василисе и Богдану, поскольку они первыми обнаружили труп.
Протоколы были прочитаны и подписаны. Тело осторожно сняли с петли, а веревку – с балки, стараясь избежать каких-либо новых механических повреждений для полноты проведения судебной экспертизы. Позже труп вывезли сотрудники полиции, и следователю более оставаться в академии не имело смысла.
– А в какой из этих комнат жила покойная? – следователь заметил настороженный взгляд ректора и поспешил уточнить: – Мне для постановления на обыск.
– Ни в какой из них, – отозвался Горский. – Она жила на пятом этаже, как и все второкурсники.
Следователь подозрительно улыбнулся и поторопился к лифту, бросив: «Я еще вернусь!» Следом поспешили ректор и староста академии.
– Вадь, у нас будут проблемы, – то ли вопрос, то ли утверждение. Декан, все это время молчавшая, тревожно посмотрела на проректора, который взглядом провожал удалявшиеся спины.
– Определенно, Кать… Определенно.
