камеру хранения после праздников. Поэтому исполнение желания, на самом деле, лучший вариант, – староста ободряюще улыбнулся и кивнул на новогодний носок. – Просто сделай что-нибудь приятное для человека. Никто не просит невозможного.
– Наверное, ты прав, – Василиса прикусила нижнюю губу и выудила один конверт. Но не успела она его распечатать и посмотреть долгожданное имя, как к ним подошла Василевская.
– О, можно мне? – поинтересовалась Соня, дождалась одобрительного кивка старосты, без раздумий достала один конверт и поспешно распечатала. – Оу-у, досадно, – приблизилась к Василисе и прошептала: – А у тебя кто?
– Секунду, – Василиса поспешно распечатала конверт и увидела фамилию, которую меньше всего хотела получить. – Согласна, досадно…
– Давай меняться, – предложила Василевская и выхватила листок, не почувствовав особого сопротивления. Колычева не возражала, полагая, что хуже этого имени для нее просто быть не могло.
– Что за собрание? – к компании подошел Вишневский и закинул руку на плечо Колычевой.
Василиса вздрогнула, чувствуя, как кожа чуть ниже затылка покрылась холодной испариной. Но виду не подала, поскольку не хотела обижать Богдана. Ведь этот жест был простым, незамысловатым и совсем дружеским.
– О, тайный Дед Мороз? – Богдан погрузил руку в новогодний носок после того, как Даниил жестом предложил выбрать «счастливчика». – Так-так, – с интересом пролепетал Вишневский и поспешно распечатал конверт, фактически обнимая Колычеву. Та лишь шумно сглотнула.
– Богдан? – в голосе Василевской проскользнули ноты удивления. – Вишневский – и правда ты.
Вишневский медленно повернул голову в сторону Сони. Все мыслительные процессы ярко отобразились на его лице. Было очевидно, что он не помнил человека перед собой. Оторопев, машинально спрятал листок с именем, которое не успел прочесть, в карман брюк и осторожно убрал руку с плеч Василисы. Губы Богдана скривились в подобии улыбки.
Коваленский задержал взгляд на Вишневском, решил более не участвовать в разговоре и направился к другим студентам.
– Не помнишь меня? – Василевская широко улыбнулась. – Ты совсем не изменился. Точнее, наоборот… Очень изменился. Волосы отрастил. И веснушки больше не скрываешь… Тебе очень идет!
– Вы знакомы? – поинтересовалась Василиса и нервно потерла шею. Богдан никогда не упоминал о знакомстве с Соней, несмотря на то что знал о ее взаимоотношениях с Василисой. Конечно, в общих чертах. По какой-то неизвестной причине Колычева не желала распространяться об их дружбе, если, конечно, ее можно было так назвать.
– Богдан учился в одном классе с моим братом. Они были достаточно близки, – Василевская убрала в карман листок, на котором было выведено красивым почерком: «Дубовицкий Игорь, 4 курс факультета живописи». – Но после выпуска брат потерял с ним связь, да и я тоже. Где скрывался? – с улыбкой спросила она.
– Брат? –
