Себастьян.
Себастьян сжал губы.
– Кто первый? – предложил Нико.
На лице Себастьяна промелькнула улыбка. Он знал, что бегает быстрее младшего брата. Знал, что Фанни увидит, как они бегут.
– Давай! – крикнул он, переходя на бег.
Нико бросился за ним, крича: «Эй!», но Себастьян уже удрал далеко вперёд и хохотал, и Нико тоже рассмеялся. Себастьян добежал до угла, надеясь поймать на себе восхищённый взгляд Фанни. Заворачивая за угол, он слышал топот Нико.
Внезапно Себастьян затормозил, и Нико влетел в него сзади, чуть не повалив брата на землю. В дверях синагоги с винтовками на плечах стояли три нацистских солдата. Они курили сигареты. Один из них заметил у Себастьяна сумку с талитом.
– Сегодня службы не будет, еврей, – сказал он.
Себастьян нервно сглотнул. Сделал шаг назад. Он увидел, как из синагоги выходят немцы с коробками.
Нико подался вперёд.
– Но мы всегда ходим по субботам.
Солдат посмотрел на светлые волосы мальчика.
– Ты-то что тут забыл, парень? Ты ж не еврейская свинья, как они?
Нико глянул на Себастьяна, тот помотал головой, уговаривая брата ответить нет.
– Я грек и еврей, – сказал Нико. – Но я не свинья.
– Откуда тогда такие светлые волосы? – солдат ухмыльнулся. – Может, твоей мамочке нравились немцы?
– Да, – добавил другой. – Она случайно не ездила в Берлин лет десять назад?
Оба засмеялись, но Нико не понял почему. Прежде чем он успел ответить, Нико почувствовал, как на его плечи опустились чьи-то руки. Задрав голову, он увидел дедушку.
– Идёмте, мальчики, – прошептал тот.
Он завёл их за угол, где они пересеклись с Фанни и её отцом, и Лазарь шёпотом сообщил ему, что с этого дня синагога, как и многие другие вещи в Салониках, больше им не принадлежит.
– Деда, мы идём домой? – спросил Нико.
– Нет, пока не помолимся.
– Но κελιά закрыта.
– Нам не нужно здание.
Все впятером дошли до порта. Найдя безлюдный участок тротуара на набережной, Лазарь достал свой молитвенник и начал читать, остальные, следуя его примеру, тоже принялись раскачиваться. Фанни стояла с мальчиками, а её папа настороженно оглядывался на случай, если появятся немецкие солдаты. Так они провели полчаса, над их головами пролетали птицы, любопытные зеваки глазели со стороны. Когда Нико прошептал: «За что нам помолиться?», Лазарь, не открывая глаз, ответил:
– Поблагодари Бога за всё хорошее, что есть в мире.
На секунду он замолчал.
– И помолись, чтобы эта война закончилась.
…Потом они забирают дом…
До одиннадцати лет у Нико был лишь один дом. Двухэтажное здание на улице Клейсурас с белыми оштукатуренными стенами, деревянной дверью и коричневыми ставнями на каждом окне. У входа росла старая акация; весной её крона окрашивалась в белый цвет.
В доме располагались кухня,
