иногда здесь сижу.
– Можно посмотреть?
– Тут вообще-то темно.
– Ну и что. Всё равно хочется посмотреть.
– Ладно.
Он позволил ей заползти внутрь. Она захлопнула за собой дверцу. Нико был прав. Было темно и довольно мало места. Она странно ощущала себя, находясь так близко от него, но не имея возможности видеть его лицо, – это было головокружительное, тёплое, счастливое чувство.
– И долго ты здесь обычно сидишь? – прошептала она.
– Когда как, – прошептал он в ответ. – Иногда я подслушиваю разговоры.
– Получается, ты шпионишь?
– Не знаю. Возможно. Думаешь, не стоит так делать?
Фанни улыбнулась в темноту, радуясь, что он спросил её мнения.
– Думаю, что ничего страшного. Если у тебя не было цели шпионить, то не считается.
Фанни слышала, как другие дети болтали и отодвигали стулья. Она знала, что в любой момент их позовут заниматься. Но надеялась, что этого не произойдёт до того, как она задаст Нико свой вопрос, – вопрос, который уже какое-то время прокручивала у себя в голове. А вопрос был такой: «Нико, я тебе нравлюсь?».
Ей не удалось задать его. Раздался громкий шум, потом тяжёлые шаги, голоса немцев, выкрикивающих приказы, звуки переставляемой мебели. В испуге Фанни отыскала руку Нико и скользнула ладонью вниз к его пальцам и запястью.
Снаружи по полу таскали тяжёлые предметы. Открывались двери. Закрывались двери. Они слышали, как мама Нико кричит его имя, но оба были слишком напуганы, чтобы пошевелиться.
– Что нам делать? – прошептала Фанни.
– Папа говорил прятаться, если придут немцы, – сказал Нико.
– Значит, останемся здесь?
– Думаю, да.
Фанни почувствовала, как трясутся её коленки. Она сжала руку Нико. Так они сидели ещё сколько-то минут. Наконец, когда все звуки прекратились, Нико приоткрыл дверцу чулана. Они на цыпочках подобрались к окну, приоткрыли штору и увидели внизу семью Нико в окружении солдат. Нико задёрнул шторы, и они поспешили обратно в чулан.
Фанни плакала. Она вытирала слёзы ладонями.
– Мне очень страшно, – прошептала она.
– Не бойся, – сказал Нико. – Мой папа сильный. Он выиграл войну. Он вернётся за нами.
– Можно ещё раз взять тебя за руку?
– Да.
Они копошились в темноте, пока не сцепились руками.
– Извини, у меня мокрые пальцы, – сказала Фанни.
– Ничего.
– Как думаешь, куда они идут?
– Не знаю. Может, в то место, где нужно отвечать на вопросы, а потом тебя отпускают домой.
– Ненавижу немцев. А ты ненавидишь немцев?
– Нельзя ненавидеть других людей.
– Их можно. Это другое.
– Людей нужно любить.
Фанни выдохнула. Неподходящий
