Но песня пересмешника не умолкала ни на минуту, и когда спящий солдат открыл глаза и взглянул на окружающий его сосновый бор, именно наступившая тишина оповестила его о пробуждении.
Красное солнце клонилось к западу. В его лучах каждый ствол отбрасывал тень, которая тянулась сквозь золотую дымку на восток, где смешивалась со светом и растворялась в синеве.
Рядовой Грейрок поднялся на ноги, настороженно огляделся, вскинул винтовку на плечо и направился к лагерю. Он прошел, наверное, около километра и пробирался сквозь густые заросли лавра, когда над ними взвилась птица и, присев на ветку дерева неподалеку, разлила в воздухе неистощимый поток жизнерадостных трелей, какими единственное из Божьих созданий может славить Всевышнего. Ей ничего не стоило запеть – она просто открыла клювик, и песня родилась от дыхания, – однако солдат остановился, словно пораженный громом. Он выронил винтовку, посмотрел на птицу, закрыл лицо руками и зарыдал, как ребенок!
В ту минуту он и правда стал ребенком. В душе и в памяти он снова жил на берегу великой реки недалеко от Волшебной Страны!
Через какое-то время он усилием воли взял себя в руки, поднял оружие и продолжил путь, вслух ругая себя за глупость. Проходя мимо прогалины в центре зарослей, он увидел человека, лежащего навзничь на земле, одетого в серую униформу с единственным пятном крови на груди. А в запрокинутом белом лице этого человека он узнал… себя! Тело Джона Грейрока, погибшего от пулевого ранения, еще не остыло. Он нашел свою жертву.
Незадачливый солдат рухнул на колени возле брата, которого по прихоти Гражданской войны погубил собственными руками, и тут же птица над его головой оборвала свою песенку и, подхваченная алым сиянием заката, бесшумно снялась с ветки и улетела в безмятежную лесную даль.
Ни в тот день на вечерней перекличке в лагере федералов, ни позже на имя Вильяма Грейрока не откликнулся никто.
Убит под Ресакой [9]
Лучшим офицером нашего штаба был лейтенант Герман Брэйл, один из двух адъютантов. Я не помню, где разыскал его генерал – кажется, в одном из полков штата Огайо; никто из нас не знал его раньше, и неудивительно, так как среди нас не было и двух человек из одного штата или хотя бы из смежных штатов. Генерал был, по-видимому, того мнения, что должности в его штабе являются высокой честью и распределять их нужно осмотрительно и мудро, чтобы не породить раздоров и не подорвать единства той части страны, которая еще представляла собой единое целое. Он не соглашался даже подбирать себе офицеров в подчиненных ему частях и путем каких-то махинаций в Генеральном штабе добывал их из других бригад. При таких условиях человек действительно должен был отличиться, если хотел, чтобы о нем услышали его семья и друзья его молодости; да и вообще «славы громкая труба» к тому времени уже слегка охрипла от собственной болтливости.
Лейтенант Брэйл был выше
© Перевод. М. Лорие.
