другими красками.
– Мне здесь очень нравится. Мы же останемся?
Я молчу. Упрямо поджимаю губы, водя рукой по спине своего ребёнка, и не знаю, что вообще можно сказать в этой ситуации.
Где это здесь?
Наконец-то зрение приходит в норму. Насыщенные краски возвращаются в мир, заставляя меня холодеть.
На высокой кровати, в которой мы разместились с дочерью, сбит в ногах ком одеял. Рядом возвышается проникший в мой огород мужчина, небрежно и, на мой взгляд, нервно, поправляющий полы своего странного плаща. В изножье… Она. Та, что испугала меня до чёртиков, ещё до того, как я увидела обладательницу голоса, который заставлял моё сердце тревожно ныть и сжиматься.
– Оставлю вас. – произносит статная, разодетая в безумный ворох юбок и ярких зелёных тканей женщина. – Ненадолго.
Наблюдаю за ней, затаив дыхание. Запоминаю, где дверь, следя за уходом недоброжелательной незнакомки. В открытую изучать окружающее, не решаюсь.
– Блин, – вздыхает Лиза, – И почему я их не понимаю? Но они такие классные… – почти стонет она.
– Елизавета, – изумлена я. – Осторожнее с высказываниями!
Я действительно уверена, что слова-паразиты и молодёжный сленг, для девочки, которой ещё и восьми лет не исполнилось, противопоказаны.
Но дочь понимает по-своему:
– Мама, какая разница? Они меня всё равно не понимают.
– Но я же понимаю.
Перевожу взгляд на мужчину, который, казалось, с того момента как я открыла глаза, так и не пошевелился. Рассматриваю открыто. Не стесняясь.
Да, это действительно он. Те же волосы, оттенка крепкого кофе. Те же глаза, тёмно-карие. Тот же синий плащ-кафтан… А вот комната однозначно не моя.
Потолки очень странные. Они высокие и без какой-либо отделки. Будто по голому камню поводили нелепой, грязно-бежевого оттенка краской. Стены не лучше. Но на них всё же прослеживались какие-то малярно-штукатурные работы. Да и к тому же то тут, то там, стояли вазы с цветами, висели очень странные картины. Возле дверей гобелен тянулся к самому полу. Там и вовсе было что-то ужасное. Какая-то лестница в облаках и два парящих в небе огромных ящера, глаза которых заменяли какие-то сверкающие камешки.
Столик, тумбочка, зеркало, дверь, арка, в которой виднелся небосвод…
– Мы… где? – против воли голос дрожит.
Пожалуй, пора бы уже приложиться лбом о стену, устроить скандал, закатить истерику и сорваться на крик, но…
– У драконов. – заговорщицким шёпотом шепчет мне Лиза, улыбаясь своей обворожительной улыбкой.
– Ага. – всё, на что я способна. – Давно?
– Олльга, – отмирает мужчина, решив, что ему позволено усесться на кровать ко мне и моей дочери.
– Ольга! – повышаю голос, припоминая, что подобное искажение своего имени я уже слышала. От него же.
Сужаю глаза и воинственно смотрю на незнакомца.
– Ольга, –
