я не специально.
За поворотом, у начала светлой лестницы, находится моя дочь и взрослая женщина, нелепо прижимающая руки к щекам. Шумно сглатываю, глядя на пол, где разбросаны осколки и земля.
– Ничего, моё солнышко. Ничего. Никто тебя ругать не будет. – тут же оказываюсь рядом с дочерью, прижимая худенькие плечи к себе. – Ты только больше так не делай. Не убегай от меня, пожалуйста. У меня чуть сердце не остановилось… – шепчу, а сама рассматриваю женщину, что, судя по всему, столкнулась с ребёнком.
Она не выглядит спокойной. Грустной и взволнованной, скорее. Высокая причёска, строгое серое платье, странные сандалии и невесть откуда взявшийся платок в её руках.
Ребёнок ребёнком, а женщина испугалась не меньше.
– Простите, вы в порядке? – не могу не спросить я.
– Я? – она поднимает на меня отрешённый взгляд серых глаз и смотрит несколько мгновений, будто собираясь с мыслями. – Я в порядке, госпожа. – в конце концов, произносит она, промакивая платком слезящиеся глаза. – Уходите. Королева сильно осерчает…
Я замираю. Мне не понятна реакция этой женщины и её слова.
– Я помогу вам здесь убрать. Что вы такое говорите?
Позади слышится скрип двери и шуршание ткани.
– Мамочка, я сама помогу убрать. Так стыдно… Почему тётя плачет? – тихонько шепчет Лизок, сама всхлипывая.
Оборачиваюсь, пытаясь мысленно подобрать слова, чтоб успокоить своего ребёнка.
К нам приближается ОНА! Обладательница голоса, который нагнал на меня страх, шагает, шурша многочисленными юбками своего пышного платья.
– Что здесь происходит?! – гремит властный вопрос.
Я не хочу проблем. Мы с дочерью здесь чужие. Если уж эта зеленоглазая и злая тётка расхаживает по настоящему дворцу в короне, то ничего приятного конфликт с ней нам не принесёт. Но и женщину – помощницу по хозяйству, скорее всего, – я не могу просто взять и обвинить в случившемся.
Приходится говорить полуправду:
– Мы столкнулись на лестнице с вашей работницей и разбили… цветочный горшок.
Зелёные глаза опасно сужаются. Женщина смотрит на меня, склонив набок голову и прищурившись.
– Лоатус? – резко дёрнув головой, королева поворачивается в сторону и без того трясущейся женщины. Глаза расширяются. Неглубокие морщины сходят в одно мгновение с верхней части её лица. – Ты разбила лоатус, Кама?!
Я начинаю успокаивающе поглаживать плечи дочери, уставившись на пол. Что за лоатус такой, я не знаю, но чувствую, что это что-то важное. Настолько, что сейчас работница шлёпнется в обморок, а гнев королевы обрушится на нас.
Как назло, на полу, кроме осколков глиняного горшка и комьев полусухой земли, вперемешку с песком, ничего нет.
– Разбила… – тихо проговаривает перепуганная женщина. – Ваше Высочество, я столько лет уже при дворе…
– Молчи, Кама! – выкрик королевы отбивается от стен. Громкий. Жёсткий. Пугающий. – Где зерно? – упрямо вздёрнув подбородок,
