приоритетных объектов. Выделенный наряд боеприпасов – сто восемьдесят единиц УАС-20-КС, двадцать две единицы…»
Тактические ракеты – производства Союза! – проносились вдоль городских улиц. «Акулы», умные и опасные, умели маневрировать в изломанном урбанистикой пространстве, выискивая цели с расчётливой методичностью. Конечно, в таком режиме они и сами теряли скорость и подставлялись под огонь ПВО, зато приобретали возможность атаковать с любого ракурса и любого направления, сбрасывая ловушки-фантомы и ориентируясь даже на звук моторов. Сейчас они охотились на втянувшиеся в город машины, а их свита – самонаводящиеся ракеты классом ниже – отвлекала на себя изрядную часть наличных огневых средств.
Танки и БМП выпустили последний резерв – собственных дронов-наблюдателей, болтавшихся на привязи, будто летающие собачки. «Собачки» воспарили над крышами, чтобы вовремя предупредить хозяев о крадущемся хищнике, и немедля начали нести потери: в дело вступил ещё один сюрприз, подготовленный целестиалами для гостей.
– Это Европос. Часть вражеских дронов, просочившихся ранее, укрылась на крышах домов и обстреливает наши машины.
«То есть противник получил собственную ПВО прямо в наших порядках. Да нас тут съедят, как овец в лесу!»
– Ликвидируй их! Приоритет – обороне!
– Принимаю все меры, но задача непростая. Прошу разрешения задействовать машины второго эшелона по моему целеуказанию.
– Разрешаю! Руса, выдели наряд для этой нечисти!
– Исполняю.
«Вот я и утратил контроль над происходящим. Машины воюют с машинами, изредка спрашивая совета. Хорошо хоть, эта дрянь на крышах – просто мелкая мошкара, иначе гореть нам всем прямо на улицах.»
Встретила свою судьбу БМП третьей роты. Пиктограмма сменилась на стилизованный серый череп, и последние данные, просочившиеся из погибшего «Холодильника», говорили лишь о том, что температура в десантном отсеке подскочила до полутора тысяч градусов. Две машины получили серьёзные повреждения, но остались на ходу, уцелевший экипаж ещё одной ждал прибытия санитаров возле расколотого корпуса. Взорвалась машина обеспечения – находившийся в ней боец мгновенно погиб.
А потом над полем боя померкло небо.
Сотни снарядов и несколько толстых «брёвен» засыпали город безвредными гранатами, лишёнными и глаз, и мозгов, но шары в тонкостенной оболочке и не метили в машины тысяча семьсот первого: они взрывались, рассыпая облака «умной пыли», в которой гасли все виды связи. Тактическое поле разом оскудело: ослепла Руса, рассыпалась на фрагменты батальонная сеть, пропали три из четырёх спутниковых сетей и сам батальон, бывший только что единым организмом, превратился в россыпь отдельных машин – словно кто-то отбросил поле боя на несколько столетий назад.
Но только на первый взгляд.
Предатели пытались лишить союзные силы их основного преимущества – превосходной координации внутри тактического поля, недоступного
