во что бы то ни стало. С этим согласились все его офицеры.
Дождался. Сначала приехал с того берега Максимилиан с воспаленной, красной грубо зашитой щекой. Раньше был красавцем белокурым и румяным, теперь уже стал похож на человека ремесла военного, на солдата, такого, как другие. Волков посмотрел на него и спросил:
– Готовы ли вы, прапорщик, здоровы ли, может, лечиться вам нужно?
– Брат Ипполит сказал, что зашили мне рану плохо, некрасиво, он бы сделал красивее, но еще он сказал, что рана затянется, наказал мазью мазать, и все.
Только поговорил генерал со знаменосцем, так прибежал человек и доложил, что идет с востока баржа – Эберст со своими людьми.
Пока седлали коня, пока ехали, так Мильке уже привел первую баржу к причалам Милликона, стал выгружать людей, а за ней уже по реке другие идут. Волков только и благодарил Бога. А уже к свободным пирсам следующие баржи швартуются. Пришли наконец-то! На еще вчера пустовавших причалах суета: солдаты, лошади, порох и картечь в бочках… Пробираясь через толчею и суету, Волков заметил офицеров.
Эберст, и Пруфф, и инженер Шуберт уже на берегу следили за выгрузкой своих частей. Кавалер едва сдержался, чтобы не спрыгнуть с коня и не кинуться к ним с объятиями. Так был им рад. И при этом еще посмеивался над угрюмым видом горожан, пришедших посмотреть на прибывших врагов. От одних их кислых рож смеяться хотелось.
Не дожидаясь выгрузки всех людей, генерал тут же, отойдя в сторону от суеты, собрал совет, позвав сюда, на берег реки, Брюнхвальда, Роху, Кленка и фон Реддернауфа, Дорфуса.
К счастью, Эберст сообщил, что по дороге от Ланна до Лейденица набрал еще солдат, почти восемьдесят пехотинцев, двадцать два арбалетчика, дюжину стрелков. Волков радовался. Рене привел немного людей, Эберст еще чуть-чуть насобирал – вот и почти покрылись его последние потери, которые он понес при взятии лагеря. Еще Эберст сказал, что солдаты духом крепки стали после того, как капитан Мильке рассказал о его победах над горцами. И что дезертиров почти не было. Вот пока все так шло, и нужно было начинать трудное дело и не тянуть с этим ни дня. И он говорил офицерам:
– Теперь ждать да отдыхать нет времени, уже завтра по всей их земле будет известно о вашем, господа, прибытии. Ума много не понадобится, чтобы понять, что мы на берегу, в лагере, отсиживаться не будем. Горцы начнут готовиться. Станут города укреплять, людей, провиант собирать. Мы не добили их главные силы в лагере, они отошли в порядке, еще они ждут райслауферов из других кантонов, деньги на них давно выделены, так что нам нужно опережать их всюду. Обед уже готовится, кормим людей и сразу выступаем. Нужно решить, какой гарнизон мы оставим в лагере, а вам, капитан Пруфф, стоит посмотреть пушки, что мы нашли. У них лафетов нет, может, что придумаете.
Сразу началось обсуждение, прибывшие офицеры начали стенать, дескать, солдаты устали, не спали всю ночь, надобно дать им передых. Но генерал был непреклонен:
– Выгружаемся
