небольшие серебристые пятнышки. Один из ожидавших феодалов приветствовал его по имени – Ранмару. Но тот в ответ лишь вежливо кивнул.
Ранмару жестом подозвал меня, и взгляды некоторых просителей тут же стали враждебными, потому что меня вызвали раньше них.
Меня остановили у самого входа. Юноша, которого звали Ранмару, представил меня как «черного монаха», но было не время исправлять его. Я пригнул голову в дверях и вошел в зал. Войдя, я тут же бросился ниц, коснувшись лбом пола и оставшись в этой позе. Валиньяно сделал все, чтобы подготовить своих спутников. Он обучал меня обычаям японского двора, и, по крайней мере, в этом случае я нехотя признал, что благодарен Валиньяно за внимание к деталям. Когда меня похлопали по плечу, я снова встал в полный рост.
Главный зал оказался огромным помещением с высоким сводчатым потолком. Деревянные балки, пересекавшие потолок, были раскрашены в яркие цвета, и на некоторых были нанесены изображения из буддистских легенд. Чем бы ни было продиктовано решение убрать статуи во дворе, здесь решили ничего не менять. Если в этом была какая-то уступка, значит, Ода Нобунага соглашался с тем, что его власти есть предел. Но лучше было не делать таких предположений, не разузнав побольше.
Ставни на окнах вдоль стены были усыпаны золотыми листьями, но в остальном стены были совершенно голыми. Вдоль них на татами сидели мужчины в ярких кимоно, украшенных цветами или рыбами. Большинство сохраняли неподвижность, но некоторые искоса бросали взгляды в ту сторону, где стояли мы с Ранмару.
В дальнем конце помещения на помосте в несколько ярусов были расставлены изящные шелковые ширмы. На нижнем уровне помоста боком ко входу сидели трое мужчин, а за ними, на самом высоком уровне – Ода Нобунага.
У него была короткая треугольная бородка цвета воронова крыла и аккуратно подстриженные усы. Волосы были зачесаны назад и забраны в тугой пучок на затылке. В отличие от мужчин, сидевших рядами вдоль стен, на Нобунаге было простое кимоно цвета лесной зелени, но ткань явно была более высокого качества и слегка переливалась в свете фонарей. Нобунага поднял руку и жестом подозвал нас.
Двери зала закрылись за нами, и я позволил Ранмару отвести меня к помосту. Там я снова опустился на колени и поклонился, коснувшись лбом холодного пола.
Я услышал шорох. Ранмару опять коснулся моего плеча, и я, подняв голову, увидел перед собой Нобунагу, стоявшего сложив руки за спиной. Нобунага чуть склонил голову набок, изучая меня. Потом жестом приказал мне встать. Поглядев снизу вверх на возвышавшегося над ним чернокожего человека, он еле заметно улыбнулся. Он протянул руку и коснулся моей шеи, слегка сжав кожу между пальцами, потом посмотрел на их кончики, посмотрел на место, где он потер мою шею, чтобы убедиться, что кожа не посветлела. Я не знал, дозволяется ли мне говорить, но решил рискнуть.
– Если моему господину угодно, я немного говорю по-японски. Надеюсь,
