и матерью. Единственным ее недостатком, по мнению Танцора, был ее характер. Тогда как ее особенность – быть бодрой ночью и спать чуть ли не до полудня – он недостатком не считал. Когда была такая необходимость, Регина вставала рано, а свои обязанности матери и жены выполняла на отлично.
– Вот твой телефон. – Джун протянула отцу его сотовый и серьезно, даже чуть настороженно посмотрела на него, но ничего не сказала, а только выжидательно смотрела.
Танцор активировал телефон и, просмотрев входящие звонки, нахмурился. Его выражение лица не понравилось Джун, и она решилась задать вопрос, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно равнодушней:
– Кто звонил? Дедушка?
Она специально добавила в свой вопрос слово «дедушка», хотя прекрасно понимала, что тот не будет звонить ее папе так рано. Да и вообще они созванивались с дедушкой только вчера. Так что «дедушка» был назван только для того, чтобы показать отцу, что она совершенно не беспокоится о каком-то там утреннем звонке.
Но Танцора было не провести, он понял – дочка волновалась, что его вдруг могут срочно отозвать из отпуска, а у него с ней было так много запланировано разных развлечений и дел… В общем, хотел он того или нет, но придется признаться Джун, что ему действительно звонил его начальник. Может, все-таки окажется, что ничего серьезного не произошло, и ему не нужно будет уезжать из дома так скоро. Тут он поймал себя на мысли, что только недавно сидел на берегу и скучал по казармам и по своей инструкторской работе, а теперь, стоило ему немного пообщаться с дочерью, – уже и ехать никуда не хотелось.
– Это с базы звонили, – сообщил он и с сожалением посмотрел на Джун, словно ожидая, что она вдруг обидится на него за эту неприятную для нее новость. – Придется мне им перезвонить и узнать, что случилось.
Джун пожала плечами и, молча собрав со стола грязную посуду, отправилась к раковине. Танцор вышел на крыльцо и только тогда позвонил полковнику Харрисону – своему боссу.
– Танцор, ты уж извини, что так рано, – услышал он в ответ на свое приветствие голос, который не принадлежал Харрисону, но был ему давно знаком.
– Симмонс, – не столько уточнил, сколько констатировал факт Танцор.
– Узнал, – довольно усмехнулся полковник. – Я хочу тебя видеть, – коротко сказал он и замолчал, давая возможность Танцору самому продолжить разговор в том контексте, который ему будет интересен.
Полковник понимал, что, начни он давить на Танцора, тот может упереться и не согласится не то что на выполнение задания, но и на встречу с ним. А ему нужно было сделать так, чтобы Танцор сам, добровольно захотел встретиться с ним и выслушать его предложение. Деррик Симмонс знал характер друга так же хорошо, как Танцор знал, что звонить ему и просить о встрече просто так, чтобы поболтать, Симмонс не станет. А это значит ‒ он легко мог догадаться, что для него есть важное задание. Поэтому полковник и предоставил Танцору самому выбирать,
