быть, оставить все пятнадцать?.. – услышала я мамин робкий голос. – Они все хороши, выбрать невозможно…
– Если бы можно было пятнадцать, я бы не просил тебя выбрать, – опять громко прозвучал художник. – Смотри лучше. Вглубь. В самую сердцевину. И сразу увидишь лишние холсты.
Тогда я подумала: хорошенькое будет дело, если мы не сможем ему помочь. И стала смотреть вглубь, в самую сердцевину. Поднимаюсь по стеблю и останавливаюсь на темно-красном бутоне. Гипнотизирую его, пока лепестки не начинают сами по себе вздрагивать, словно от ветра.
Так я узнала секрет «розовой» серии. Только двенадцать из девятнадцати розовых бутонов могли еле заметно дрожать. Остальные семь были обычными нарисованными розами. Интересно, а Игорь их так же проверял? Откуда он взял, что настоящих только двенадцать?..
– Ну, что тут у тебя, – подходит ко мне Игорь, когда я ставлю двенадцать живых роз в одно место. – Хороший нюх, – радуется он. – У тебя есть способности.
– Они просто живые. А те – нарисованные, – говорю я.
– Да, пожалуй.
– А как быть с лодками? – спрашивает мама. – Тоже искать живые?
И мы идем к стене, где пятнадцать лодок лежат перевернутые на песке.
Я сразу действую, как с розами: останавливаюсь перед каждым холстом и ввинчиваюсь взглядом вглубь. Не знаю, чего я жду. Может, жук откуда-нибудь выползет или чайка на правильные лодки сядет. Но никто не выползает и не садится. Никакого шевеления, только на песке поблескивает речная галька. И пахнет уже не краской, а рекой и водорослями.
– Мне нравятся те, где небо темнее, – говорит мама. – Но их только шесть.
Я стала смотреть на небо. На одних картинах оно было светлым, на других чуть темнее. И тут я увидела облако. Даже не облако, а две волнистые линии, еле заметные, будто их нечаянно посадили на голубой фон.
– Смотрите, облако! – опережает меня мама. – Я его раньше не видела!
– Где? – спрашивает Игорь.
– Да вот же! Две черточки, прямо над лодкой!
– А, это. Да, что-то похожее на облако…
– Что значит «похожее»? – удивляется мама. – Это кто рисовал – ты или не ты?!
– Я. Но не помню, чтобы рисовал эти линии.
– Что же они, сами здесь появились?
– Не знаю. Смотри, они же на всех пятнадцати картинах, а мне нужно десять.
– Значит, возьми все пятнадцать!
– Зачем?
– Ну, облако же везде есть, вот и возьми все!
– Да при чем здесь облако? У меня места не хватит на пятнадцать лодок. У меня же не галерея, а мастерская!
– Тогда зачем ты рисовал пятнадцать, если надо только десять?
– Хорошо, в следующий раз нарисую десять!
И тут меня осенило. Нужно взять холсты с плывущим облаком. Что оно где-то плывет, а где-то стоит на месте, я не
