что мы не муж и жена?
– Ну, понял – не понял, что с того?
– Мне стыдно. Сколько сидела – столько и думала об этом. Мне кажется, мы сами себя поставили в такое положение.
– Давайте не думать об этом.
– Давайте.
– А улыбку на лице?
– Я улыбаюсь, – она виновато растянула губы, и глаза у нее неожиданно повлажнели. Чувствовалось, что она сейчас расплачется.
– Вы что сударыня?
– Я такая по жизни и есть несчастливая. Это все от меня. Больше ждешь, настраиваешься – обязательно что-то случается, что ставит все вверх тормашками.
– Так, так, так! Где у вас платочек? Слезы утираем Мария Александровна и к столу. У меня тут тоже кое-что есть. – Я покопался в своем объемистом саквояже.– Херес! Для поднятия настроения.
– У меня разболится голова. Уже сейчас шумит, – сказала она неуверенным голосом.
– Подумайте. Нельзя допустить, что бы внешние обстоятельства были сильней наших желаний.
– Скоро темнеть начнет, пора возвращаться.
– В этот раз нам никто не помешает, – сказал я твердо и достал наган из сумки, – пусть только кто-то сунется.
– Господи! Какой ужас. Зачем он вам?
– Служба Маша, служба. Тут у меня и пакет с секретными документами. Где их оставлять – не в гостинице же. Там замок любым гвоздем открывается на раз. А к документам – положено оружие. Вот нам и выдают, пистолет братьев Наган. Чудесный бой я скажу у этой вещицы. – Я легко крутанул барабан. Матово, желтым блеснули 7 патронов. – Тяжеловат, конечно, оттягивает карман. Вот кладу в саквояж.
– Вы страшный человек!
– Обыкновенный. Держите, я полстаканчика вам налил.
– Наверно не стоит, – усомнилась Маша.
– Попробуйте.
– Что делать. Рискну. Но меня может затошнить.
Мы пили херес, запивали клюквенным морсом с крекером. Иногда мне удавалось шутить, но Маша все больше смотрела в окно и была очень грустна. Когда пары хереса немножко затуманили мне голову, я, аккуратно подойдя сзади, повернул ее вместе со стулом. Маша немного растерянно взглянула на меня. Я опустился на пол у ее ног и обнял ее узкие лодыжки, которые торчали из-под длинной юбки.
– Мария! Святая Мария! Если есть святые женщины, вы одна из них – чуть слышно произнесли мои губы.
– Ну, какая из меня святая? Падший ангел!
Стало совсем тихо, только было слышно, как назойливо билась муха о стекло.
Я вспомнил наши бесконечно долгие поцелуи в поезде! Да – она точно, такая как я и думал …такая невозможная красавица, и так же нежна и стеснительна! А о доступности? Мечтал! И думал: «Такого не может быть!! Потому что такого не может быть никогда! Она замужем. Я не верил. Ни во что не верил. Желал чувствовать, что она рядом – совсем близко. Вспоминал ее теплые губы; закрытые трепещущие ресницы; горячее
