и в согласии…
– До утра – не подождет? – перебил я ее.
– Ну что вы хотите, чтобы я опять думала… и всю ночь не спала?
– Ну, хорошо, – со скрипом согласился я, – бросая быстрый взгляд в сторону кровати.
– Я закуски не брала. Тут у вас я вижу полно. Осталось?
Она прошла к посудному шкафу, уверенно достала большие коньячные фужеры. Чисто намытые и протертые наверно мелом и бумагой, они ярко бликовали от света лампы.
– Открывайте, открывайте, – сказала она, деланно улыбаясь, – или вы это даме поручите?
Я открыл. Налил на донышке себе и ей.
– Нет! – запротестовала она – и, взяв бутылку, подлила нам обоим, примерно в три раза больше чем было. – Вот так будет лучше. А то складывается впечатление, что вы и мириться со мной вовсе не желаете. До дна!
Пришлось выпить. Коньяк был необыкновенно хорош. Я повернул этикеткой к себе бутылку, изучая происхождение приличного напитка.
– Понравился?
– В общем да! – вынужден был согласиться я, невольно отмечая положительные стороны нашей хозяйки: чистоту, принципиальность, наличие вкуса.
– Шустовский армянский!10-лет выдержки! – пояснила она, инстинктивно поправляя волосы, – подарок. Пять лет еще у меня стоял, – подчеркнула Аделаида важность момента.
– Чувствуется.
– Еще по бокалу?
– Да нет спасибо, – демонстративно отказался я, вспоминая вкус божественного напитка.
– Наливайте, наливайте как прошлый раз.
Я тяжело вздохнул:
– Что-то мы зачастили!?
– Отнюдь. Не мне же за вами ухаживать?
Мы выпили еще. Мир показался добрей. Женщина, которая сидела рядом – тоже уже не внушала таких опасений. «Хорошие отношения с хозяйкой это совсем не плохо, – пронеслось у меня в голове, – сейчас она уйдет и все наладится. Маша наверно уже заждалась. Как ей там под койкой? Неуютно. Теперь-то точно все получится как нельзя лучше. Хорошо бы коньячка ей на донышке оставить попробовать?».
– Зовите меня по-простому Аида, – сказала хозяйка, прервав мои мысли.– Это немецкое имя. Раньше меня, как только не называли: и Аделаида, и Аделина, и Адель, и даже Адальберта. Я не такая старая – тридцать восемь, это поверьте не так много. Вот будет вам 38, поймете, что я была права. Просто если вам сейчас 25—27 – все мы вам кажемся старухами. Я где-то конечно не слежу за собой. Вот лишний вес, уже разучилась хорошо одеваться, за модой не слежу и я уже совсем не та хохотушка, которая была прежде, хотя по большому счету это совсем не так. Я иногда ощущаю себя совсем молодой.
Мы неосторожно встретились глазами. В сумраке комнаты ее глаза блестели немного таинственно и вызывающе. Она еще более оживилась, видимо истолковав это по своему.
– Конечно, жизнь у меня разделилась на две половинки. Счастливая с мужем –
