по цене металлолома.
По такой же схеме уничтожались и другие луганские предприятия. Жертвами «хозяйственной деятельности» Ефремова и его партнёров по этому с позволения сказать бизнесу стали Алмазнянский металлургический завод, завод «Луганскэмаль», Лисичанский завод резинотехнических изделий и множество предприятий помельче. Та же участь постигла и многочисленные шахты Луганской области. Угольные предприятия банкротились и закрывались, а их работники годами не получали зарплату. Для разворовывания имущества закрытых и закрывающихся шахт было создано специальное предприятие под названием «Укруглереструктуризация», которое, в частности, «реструктуризировало», а на самом деле порезало на металл все работающие шахты в моём родном городе Стаханове.
Губернаторство Ефремова ознаменовалось масштабными шахтёрскими бунтами. Бунты эти нещадно подавлялись силами милиции. Так, 24 августа 1998 года ОМОН разогнал шахтёрский митинг в центре Луганска. Людей валили на землю, били дубинками по голове, по лицу, по почкам. Милиция применила слезоточивый газ. Всего пострадало около пятидесяти человек. 2 сентября 1998 года на сессии Верховной Рады Украины был поднят вопрос об этих событиях. Депутаты дали резко отрицательную оценку побоищу и создали специальную комиссию для расследования нашумевших событий. Но дело спустили на тормозах.
А позже, 14 декабря 1998 года, шахтер Александр Михалевич облился бензином и поджёг себя у входа в Луганскую обладминистрацию в знак протеста против беспредела власти. Этот вопиющий случай навсегда войдёт в историю Украины и ляжет жирным пятном на имена Ефремова и Тихонова.
В то время как крупные государственные шахты ликвидировались или простаивали, не имея возможности сбыть свою продукцию, в регионе стремительно множились так называемые копанки.
Добыча угля – отдельная большая тема, по которой можно написать книгу. И даже не одну. Земля Донбасса вся изрыта угольными штреками. Степной пейзаж украшают непривычные для приезжих рукотворные горы – терриконы. Они всегда вызывали неподдельное изумление гостей из других регионов, потому что такой феномен, наверное, нигде больше не встречается.
Кроме огромных многометровых породных отвалов, то там, то тут встречаются горки поменьше. Это старые заброшенные шахты, где уголь добывался вручную практически с поверхности. Руководство СССР запретило разработку поверхностных залежей угля. И не столько из-за того, что это наносило непоправимый вред природе, сколько из соображений стратегических. В мирное время можно было позволить себе добывать уголь с километровой глубины, а легкодоступные залежи на поверхности считались законсервированными на случай войны, когда поддерживать работу больших шахт будет невозможно.
Об этих залежах вспомнили в девяностые. И начали активно копать. Сначала старым дедовским
