балки, поддерживающие… даже не знаю, как называются все эти площадки, расположенные вдоль стен, чтобы по ним можно было ходить. Перекрытия? Этажи? Лестницы?
– Эта прогулка ничем не отличается от любой другой. До сих пор мы шли прямо, по горизонтали, а теперь пойдём спирально по вертикали. А суть не меняется.
Я ещё раз посмотрел наверх, вперившись взглядом в деревянный потолок, и согласно кивнул. В конце концов, это всего лишь дом с дыркой посередине.
Макс мужественно тряхнул меня за плечо, и мы подошли к первой железной лестнице, по которой предстояло подняться на следующий уровень. Сказать, что я боялся, – всё равно что промолчать. Каждый шаг давался с трудом. Именно в эти минуты я понял, что такое «ватные ноги», – мне казалось, что сейчас я наступлю и упаду. Я не так сильно боялся того, что балки не выдержат, как беспокоился за то, как я выгляжу со стороны. И это лишало меня остатков уверенности.
– Это ужас как страшно, – сказал я, схватившись за руку Макса, когда мы добрались до очередного поворота. – У меня сейчас прямо откровения внутри происходят.
– Откровения – это хорошо, – Макс выглядел весьма уверенным. – Нам осталось немного.
– Звучит оптимистично.
– То есть я хотел сказать – вершина близко.
Преодолев в молчании остаток пути, мы действительно меньше чем через полминуты оказались на самом верху.
– Смотри, какая красота! – Макс махнул рукой в неопределённом направлении, где, по его мнению, должна была располагаться красота, и она там действительно располагалась.
Однако мне пока было не до того. Я пытался понять, отчего этот подъём потребовал таких усилий.
– Честно говоря, никакой красоты не наблюдаю, – ответил я, вцепившись в стену, – но раз уж мы тут – будем наслаждаться.
– Вообще, ты прав. Киев надо смотреть снизу. Не так, конечно, как Петербург или Амстердам, где лучше совсем с воды, с лодочки, но сверху город и правда не очень понятен. Разве что Михайловский монастырь все любят отсюда разглядывать.
– Златоверхий. Это же с него пошла мода делать золотые купола?
– Да, говорят, что так. Ну правда же тут совсем не страшно?
– Подниматься было страшнее.
– Так, а я о чём? – улыбка Макса ослепляла не хуже колокольного купола. – Я ж и говорю, что это всё предрассудки. Что один человек другого в печь пихает исключительно по недомыслию. Не со злости даже, а только потому, что истинного не видит.
– Где ж его взять-то, истинное?
– Как где? Глаза-то раскрой! Красота ж кругом! Главное – точку правильную выбрать.
06. Кишинёв (Молдова)
Из Киева я уезжал с неспокойным сердцем. Так человек всегда покидает места, где продолжает жить его часть, – волдемортовский крестраж, никем так и не найденный детский секретик с карамельной обёрткой под зелёным бутылочным стёклышком.
