льва чучело?!
– Именно!
– Тьфу!
– Тебе жалко льва?..
– Терпеть не могу Льюиса с его христианскими закидонами. Но я, в отличие от тебя, ещё не слетела с катушек полностью.
– Разве? Когда ты видишь гниющий труп, у тебя есть три пути: убрать его, уйти – или выколоть себе глаза, чтобы не видеть. Заодно заткнуть нос. Уйти ты пыталась – не получилось. Выкалывать глаза ты тоже пыталась, верно?
– Ты и это прочёл?
– Вряд ли меня лечили по-другому. И по доброй воле я те лекарства принимать больше не буду. Остаётся третий путь, не находишь?
– Это безумие.
– Да. Но кто мешает попробовать?
– Здравый смысл. И зачем для этого нужна я? Лезь в волосатый шкаф или куда там ещё, может, завтра помашешь мне ручкой из разноцветного сада.
– Я бы так и сделал, но есть нюанс.
– Всегда есть нюанс.
– Ты – мой ключик.
– Нарываешься на вилку?
– Я – такой же, как ты. Просто стучусь об эту стену лбом куда дольше. Хожу, ломлюсь в открытые двери – а они пропускают меня насквозь вместо того, чтобы впустить в себя. Представляешь? Вижу, но потрогать нельзя… Как в дурацком сне – в детстве мне снились такие. Чудесные игрушки, исчезающие поутру.
Теперь он в самом деле походил на безумца. Глаза сверкали, руки… нет, руки не тряслись. Они продолжали аккуратно, как механизмы, орудовать ложечкой и подносить чашку к губам. Разительный контраст между взглядом, словами и языком тела.
– Я, вообще-то, наоборот. Цепляюсь всеми лапками, чтобы не ухнуть в эту дыру.
– Не рухнешь. Мы – две половинки ключа: я знаю – как, ты знаешь – где. Вдвоём мы сумеем туда вломиться.
Он какое-то время продолжал буравить Марью взглядом, потом расслабился, откинулся на спинку стула и стал нормальным.
«Обычный парень, и не скажешь, что шизофреник. А то и вовсе маньяк.»
– Я давил на тебя, как только мог. Думаю, пора заканчивать.
– Наконец-то!
Марья фыркнула, маскируя лёгкое разочарование.
«Посмотрим, спросит ли он телефон. Последнее испытание, так сказать.»
Незнакомец не стал спрашивать телефон. Он положил на стол купюру, рядом с ней – клочок бумаги, встал, и, не прощаясь, вышел.
Марья сграбастала бумажку. На ней, грубым и стремительным почерком, был написан номер мобильного. Чуть ниже стояла приписка: «Медиатор». Ещё ниже, совсем мелкими буквами, значилось: «Звони, когда станет хуже».
– Вот идиот.
Официантка проводила девушку взглядом, полным житейской мудрости.
***
Марья открыла глаза. С потолка на неё смотрел огромный белесый глаз. Он был совершенно реален: чёрный провал зрачка, водянистая радужка, ниточки кровеносных сосудов и влажный блеск. Только размер – как у широкоэкранного телевизора.
Некоторое время она моргала, надеясь, что глаз исчезнет, но тот оставался на месте,
