опять она одна, опять не знает, куда себя девать. А зима такая длинная, вечера уже с четырех часов тёмные, никуда не выйдешь, да и сообщение плохое. Летом хоть на велосипеде в магазин или на почту съездишь, а зимой по сугробам далеко ли уйдёшь. Что делать? Лера продолжала просматривать объявления о знакомствах, так, ради интереса. Всё одно и то же: старые бабы ищут себе мифических кавалеров. Вдруг она наткнулась на необычное объявление: «Одинокая женщина ищет себе сестрёнку, о которой будет заботиться, как о родной». Лера подумала: «А ведь это неплохо иметь сестру, у неё ведь в жизни не было сестры, был только брат, который живёт там, в Перми, и которого она и братом-то не может назвать – сейчас, наверно, совсем спился».
А тут сестрёнка. Какая она, сколько ей лет? Где работает? Лера написала письмо. Ответ пришёл скоро, вместе с фотографией Вали. Лере понравилось её лицо – миловидное, с худыми скулами; и в то же время с острым волевым взглядом. Что-то в этом было необычно, заинтриговало Леру. Она написала ещё письмо, отправила свою фотографию, но о возрасте своём пока не говорила. Она уже знала, что Валя моложе её на пять лет, и стыдно ей как-то было в немолодые свои годы в сестрёнки набиваться. К тому же в объявлении Валя говорила, что будет заботиться о сестрёнке, имея ввиду, наверное, о младшей, а тут выходило что-то не то…
«Ну ладно, посмотрим,– думала Лера.– Приедет, а там разберёмся, что к чему». А Валя обещала приехать только в начале лета, когда пойдёт черника. С трудом Лера дождалась конца зимы, а потом серой слякотной весны. Наконец лес оделся в зелёный наряд, засветило яркое солнце, на траве уже заблестели красные ягоды земляники. А вот и черника стала поспевать. Надо Вале писать, чтоб скорей приезжала, пока не собрали возле дома, а то придётся далеко ходить.
И вот настал день, когда должна была приехать Валя. Лера с утра волновалась, вечером поехала на велосипеде встречать её. Было уже темно. Валя приехала из Москвы на междугородном автобусе. Как только она вышла из автобуса, почувствовала сильный запах сосен, свежий воздух. Таким воздухом она, казалось, никогда в жизни не дышала. Её ждала Лера. Она стояла одна. А за её спиной был пугающе тёмный лес. На этой остановке, ближайшей к Лериному дому, не было ничего – ни домов, ни даже самой автобусной остановки – только сосны, сосны, сосны. И рядом с Лерой её старенький велосипед, который она придерживала одной рукой.
Валя показалась Лере какой-то худенькой. По фотографии она казалась ей крупной женщиной. Волосы у Вали были седые, но красивые, вьющиеся. Лера поставила Валины вещи на велосипед, и они пешком пошли к дому: через тёмный лес, через поляну молодых пушистых сосенок с бойко цветущим разнотравьем вокруг них, через картофельное поле, потом начинались уже дачные дома, и, наконец, Лера показала на блочный обшарпанный трёхэтажный дом: «Во-о-он там моя лоджия,– во-о-он там, на втором этаже, я там сплю».
Валя привезла с собой из Москвы бутылку хорошего дорогого коньяка, икру, коробку шоколадных конфет, ещё кое-что для стола. Пока они шли до Лериного дома, в разговорах неловкость первой встречи постепенно уходила, уступая место простой
