певицы, вскакивала с кухонной табуретки, комично складывала на груди руки, театрально протягивала их вперед. Они от души хохотали, хохотали как в далекой и уже забытой молодости, когда были девчонками. Их смех тоже записывался на магнитофон. Валя требовала стереть с плёнки хохот, Лера настаивала оставить. Она будет всё это слушать, когда останется одна, и ей будет также хорошо и весело, как сейчас. А сейчас они чувствовали себя подругами, почти сестрами.
У Вали оказались золотые руки. Она починила второй велосипед, стоявший у Леры в сарае, и теперь они могли ездить купаться на двух велосипедах. Однажды, пока ехали, начал вдруг моросить дождь. Доехали до реки, решили переждать дождь под деревом, но непременно искупаться. Так и сделали. Дождь прошёл так же неожиданно, как и начался. Вода была тёплая, приятная. Лера поплыла, сильно работая руками, за ней Валя, но скоро начала отставать. Лера сплавала на другой берег, нарвала букет кувшинок для Вали. Когда выходила из воды, чувствовала пристальный Валин взгляд, оценивающий её стройную, благодаря постоянному движению, фигуру, не лишенную женственности. Чего никак нельзя было сказать о самой Вале. Она, казалось, вся состояла из мускулов: сильные, как у мужчин, ноги, мускулистые плечи и руки. Лера осторожно спросила:
– Ты спортом, что ли, занимаешься?
– Да, – ответила Валя. – Приходится тренироваться каждый день. Профессия у меня такая. Потом как-нибудь расскажу. Сейчас не хочу. Лучше скажи, где ты плавать так научилась?
– Сколько я себя помню, всё время далеко плавала. Люблю я плавать. Вот я тебе сейчас случай расскажу. Мы как-то с первым моим мужем, ещё когда в Перми жили, поехали отдыхать на Каму. А Кама, знаешь, какая широкая…. Он сидит на берегу, а я поплыла, решила до другого берега доплыть. Доплыла, повернула назад, и вдруг вижу, баржа плывёт и тащит за собой лес; и не видно конца-края этому лесу. Думаю, как же я обратно-то вернусь, замерзать уже начала. Всё же поплыла, доплыла до этого леса. Что делать? Вскарабкалась на брёвна, и по ним перебралась на другую сторону, чтобы поплыть к берегу. Плыву и чувствую, что уносит меня мимо того места, где мы с мужем остановились. Вижу, бегает он по берегу, волнуется, а меня всё дальше проносит, а там уже берег крутой начинается, не выбраться. А силы мои, чувствую, кончаются. Спасло меня тогда только то, что плыл какой-то рыбак в моторке. Я кричу ему. Он увидел, втащил меня в лодку. Если б не он, всё, не выбраться бы мне тогда.
Обратно они ехали по узкой лесной тропинке, опять мимо злополучного маслокомбината. Потом остановились пособирать подосиновики, чтобы поджарить на обед, чернику. Устав, Лера легла в мох, в блаженстве растянула тело на мягком зелёном ковре. Валя последовала её примеру. Так лежали они рядом, глядя на вершины сосен, на очистившееся от облаков небо. Валя не думала, что это так приятно, вот так лежать на мхе в безлюдном лесу, вдыхать настоянный на соснах воздух.
Лера вдруг сказала:
– Знаешь, Валя, о чем я мечтаю? Только не смейся. Не будешь смеяться?
– Не буду.
