любви к Господу, словно сковавший льдом скульптуры людей в храме, обращенных им в камни.
«Бедная королева, – снова горько подумал молодой князь. – Ты обрела столь желанный твоему исстрадавшемуся сердцу вечный покой. Я рад за тебя… но я скорблю обо всех нас, любивших тебя на этой земле. Я скорблю о своей душе, о своем сердце, разбитом твоей смертью на мириады цветных осколков, не складывающихся отныне в затейливые картинки витражей. Пожалуй, я был одним из немногих, любивших в тебе живого человека, плоть от плоти, кровь от крови, видевших в твоих прекрасных чертах не святость отречения от земной жизни, а лицо любимой сестры, матери, друга. Покойся с миром, моя королева!»
Он не заметил, что давно уже не один. Неслышно ступая по гладким отполированным плитам мозаичного пола, король Владислав-Ягелло, оповещенный служкой каноника о появлении в соборе князя Острожского, подошел сзади и остановился немного поодаль за его спиной, уважая чувства молодого человека, испытывавшего подлинную привязанность к покойной королеве.
Выражение лица молодого князя вновь изменилось, словно подернулось траурной дымкой. «Она предупреждала меня. Она кричала об опасности Крымского похода великого литовского князя Витовта во всеуслышание. Она умела смотреть в будущее. Но никто не хотел ее слушать. Даже я, который обычно был так внимателен к ее словам. И случилось непоправимое. Не просто первое разочарование в непоколебимом убеждении юности, что все, что происходит с тобой, не может быть несправедливо. Грязь и кровь составляют непременные атрибуты жизни мужчины. Но не чувство вины за свое неумение защитить женщину, которая заменила тебе мать. Если бы я остался, – в который раз с раскаяньем повторил сам себе он, – возможно, Ядвига сейчас была бы жива. Я бросил ее в самый трудный момент ее жизни, я оставил ее один на один с ее болью и одиночеством среди людей, которые любили, но никогда не понимали ее. Я чувствую себя так, словно я ее предал».
Его мысли вновь смешались, клубясь, как утренний туман над рекой.
В эти редкие минуты, когда он приходил к могиле Ядвиги, он всегда словно ощущал рядом с собой ее присутствие. Она всегда направляла его и советовала ему.
«Я встретил девушку, – снова начал свой безмолвный монолог с королевой он. – Она напомнила мне тебя. Она красива, как ты, и она несчастна, как ты. В ней нет ничего от твоей добродетели, но она так же, как и ты, вся закована в блистающую броню своей красоты и холодности. Она живет и словно не живет, она как будто застыла во времени. Она поразила мое воображение. Она очаровала и околдовала меня, моя королева. Я хочу ее. Хочу так сильно, как никогда не хотел ничего в жизни. Помоги мне. Подскажи мне, как поступить».
Король Владислав Ягелло безмолвно стоял за его спиной, наблюдая за племянником, ожидая, когда он отдаст дань памяти его покойной жены, которая всегда покровительствовала
