позвала его к телефону.
– Это Рипли, – произнес настороженный голос.
Бэзил прохладно воспринял сей факт.
– Ты никак обиделся? – спросил Рипли.
– Я? Вот еще. Кто сказал, что я обиделся?
– Никто. Слышь, ты не забыл, что мы сегодня на фейерверк идем?
– Не забыл. – Бэзил по-прежнему отвечал ледяным тоном.
– Так вот, у одной из этих крошек – у той, что была с Элвудом, – есть сестренка, такая же симпатичная, даже лучше, можно ее позвать для тебя. Фейерверк начнется в девять; встречаемся около восьми.
– А чего там делать?
– Да хоть на «Старую мельницу» опять сходим. Мы вчера еще три раза прокатились.
Последовала короткая пауза. Бэзил удостоверился, что дверь в мамину комнату закрыта.
– Ты со своей целовался? – настойчиво зашептал он в трубку.
– А то! – На другом конце провода послышался дурацкий смешок. – Слышь, Эл собирается у предков машину взять. Мы тогда тебя подхватим в районе семи.
– Ладно, – грубовато согласился Бэзил и добавил: – Мне сегодня еще надо брюки купить.
– Честно? – Бэзил опять уловил почти беззвучный смешок. – Короче, в семь часов жди.
В десять утра, встретившись со своим дядей в магазине готовой одежды «Бартон Ли», Бэзил немного устыдился, что затрудняет и разоряет родных. По дядиному совету он в конце концов выбрал два костюма: повседневный, из плотного сукна шоколадного цвета, и выходной, темно-синий. И тот и другой требовали небольшой подгонки по фигуре, но дядя договорился, чтобы один костюм непременно доставили в тот же день.
В порядке раскаяния, хоть и недолгого, в таком неслыханном транжирстве Бэзил решил сэкономить на транспорте и отправился домой пешком. На Крэст-авеню он примерился и перепрыгнул через высокий пожарный гидрант неподалеку от особняка ван Шеллингеров; при этом возник вопрос: можно ли прыгать через пожарный кран в длинных штанах и будет ли у него вообще такая возможность? Что-то заставило его напоследок совершить этот обряд еще два или три раза; тут его и застукали ван Шеллингеры, чей лимузин свернул на подъездную аллею и затормозил у входа.
– Ой, Бэзил, – услышал он.
С гранитных ступеней особняка, второго по величине у них в городе, на него смотрело нежное юное личико, наполовину скрытое облаком почти белых кудряшек.
– Здравствуй, Глэдис.
– Можно тебя на минутку, Бэзил?
Не мог же он отказать. Глэдис ван Шеллингер была на год младше – спокойная, воспитанная девочка, которую, по слухам, готовили к замужеству с каким-нибудь респектабельным молодым человеком из Новой Англии. У нее была гувернантка; Глэдис водилась лишь с немногими избранными девочками, с которыми встречалась либо у себя дома, либо у них; ей была неведома вольница, привычная для городских детей Среднего Запада. Она не появлялась в таких местах, где ближе к вечеру собирались ее ровесники, – к примеру, во дворе за домом Уортонов.
