в школе, – покровительственно заметил он.
Льюис не считал, что к нему плохо относятся. Он вообще об этом не думал. Но Бэзил его ошарашил.
– Ты дождешься! – в ярости вскричал Льюис. – Там тебя живо обломают!
– Не заводись, – сказал Бэзил, хладнокровно поправляя стрелки на своих длинных брюках. – Не заводись ладно?
– Все знают, что в «Кантри-Дей»[9] ты был в каждой бочке затычка!
– Не заводись, – повторил Бэзил, но уже без прежней уверенности. – Сделай одолжение, не заводись.
– Думаешь, я не помню, что про тебя в школьной газете написали?..
Тут и сам Бэзил утратил хладнокровие.
– Если будешь заводиться, – мрачно сказал он, – твои щетки тоже из поезда вылетят.
Эта нешуточная угроза подействовала. Фыркая и ворча, Льюис откинулся на спинку своего дивана, но, вне сомнения, перестал заводиться. Он припомнил своему попутчику самую позорную страницу его жизни. В одном из номеров газеты, которую выпускали ребята из их прежней школы, под рубрикой «Личные объявления» появилось следующее:
Если кто-нибудь любезно согласится отравить юного Бэзила или найдет какой-либо иной способ заткнуть ему рот, вся школа, включая меня, будет премного благодарна.
Им оставалось только сидеть и молча злиться. Потом Бэзил сделал решительную попытку перезахоронить эту злосчастную реликвию. Что было, то прошло. Допустим, он раньше слегка заносился, но ведь сейчас ему предстояло начать с чистого листа. Очень скоро это воспоминание улетучилось, а вместе с ним и унылое обличье Льюиса, и весь поезд; на Бэзила опять повеяло дыханием Новой Англии, от которого зашлось сердце. Из сказочного мира его звал чей-то голос; стоявший рядом человек положил руку на его обтянутое джемпером плечо.
– Ли!
– Да, сэр.
– Сейчас все зависит от тебя. Понял?
– Да, сэр.
– Тогда вперед, – сказал тренер. – Жми.
Бэзил сдернул джемпер и, оставшись в юношеской форме, выбежал на поле. Игрового времени оставалось ровно две минуты; счет был три – ноль в пользу противников, но при виде юного Ли, который из-за происков Дэна Хаскинса, грозы всей школы, и его прилипалы Хорька Уимса пропустил целый год, над трибунами Сент-Реджиса забрезжила надежда.
– Тридцать три – двенадцать – шестнадцать – двадцать два! – гаркнул Коротышка Браун, тщедушный квотербек [10].
Это был его сигнал…
– Фу ты! – вырвалось у Бэзила, забывшего о недавнем конфликте. – Так мы до завтра будем тащиться.
Школа Сент-Реджис, г. Истчестер, 18 ноября 19…
Дорогая мама! Сегодня рассказывать особенно нечего, но я решил написать тебе поповоду карманных денег. Всем мальчикам присылают больше, чем мне, тут мне все время требуются какие-то мелочи, шнурки и т. д. В школе мне нравится, у меня все хорошо, только футбольный сезон
Школы, организованные в США движением «Кантри-Дей» (англ. Country Day, букв, «день за городом») в конце XIX в., строго придерживались учебных планов и ставили своей задачей формирование характера учащихся, воспитание духа товарищества, создание особой атмосферы, как в лучших учебных заведениях закрытого типа, но при этом ограничивались дневным, а не круглосуточным пребыванием учеников. Эти школы располагались в районах, удаленных от городских центров с их загрязненностью, шумом и высоким уровнем преступности. Именно в этих районах, которые впоследствии получили статус пригородов, предпочитали селиться состоятельные семьи.
Квотербек – в американском футболе основной игрок нападения; находится непосредственно за центром (основной лайнмен сбрасывает мяч назад квотербеку в начале розыгрыша) и принимает от него мяч в начале розыгрыша. Он решает, какой тип розыгрыша будет выполнять команда, отдает пасы, передает мяч игрокам для бегущих розыгрышей и иногда сам продвигает мяч вперед. Обычно нападающая команда старается менять типы розыгрышей, чтобы не дать команде противника предугадать тип розыгрыша и подготовиться к нему.
