я сам посмотрел, потому что знает: я ничего не найду. Значит, они спрятали все свои богатства или увезли. Спроси, спрятали ли они серебро.
Я спросил, и монах покраснел.
– У нас бедная церковь, – сказал он, – никаких сокровищ.
Он смотрел широко раскрытыми глазами, пока я переводил ответ, а когда Рагнар шагнул вперед, попытался вскочить и бежать. Но Рагнар схватил монаха за рясу, и Сокрушитель Сердец перебил монаху позвоночник. Умирая, тот дергался, как выброшенная на берег рыба.
Серебро, разумеется, нашлось. Уцелевший монах сказал, где оно, и Рагнар вздохнул, вытирая меч о рясу мертвеца.
– Какие дураки, – произнес он грустно. – Они бы остались жить, если бы сразу сказали правду.
– А если бы у них действительно не было сокровищ? – спросил я.
– Тогда они сказали бы правду и умерли, – ответил Рагнар – это показалось ему забавным. – Что вообще делают монахи, не считая того, что укрывают от датчан сокровища? Это муравьи, оберегающие серебро. Найди их муравейник, раскопай – и станешь богачом.
Он перешагнул через свои жертвы.
Я был поражен тем, с какой легкостью Рагнар убил беззащитных людей, но Рагнар не уважал тех, кто раболепствует и лжет. Он ценил врага, который сражается, выказывая доблесть, но не тех, кто трусливо елозит, как убитые им у ворот Гегнесбурга, – такие люди не заслуживали даже презрения, они были для него хуже скотов.
Мы собрали провиант со всего Гегнесбурга, потом заставили монахов выкопать богатства. Сокровищ оказалось немного: две массивные серебряные чаши, три серебряных блюда, медное распятие с серебряным Христом, вырезанные из кости ангелы, поднимающиеся по лестнице, и мешок серебряных монет. Рагнар разделил монеты между своими воинами, затем мечом порубил на куски серебряные блюда и чаши и тоже раздал. В резной кости не было никакого проку, поэтому он просто разбил ее мечом.
– Странная религия, – сказал Рагнар. – Они поклоняются только одному богу?
– Одному, – ответил я, – но он делится на три.
Это ему понравилось.
– Ловкий ход, но бесполезный. У этого тройного бога есть и мать, верно?
– Мария, – ответил я, шагая за ним, пока он обследовал монастырь в поисках другой поживы.
– Интересно, она так и родила его тремя частями? – задумался он. – И как этого бога зовут?
– Не знаю.
Раньше я знал имя, потому что Беокка мне говорил, но не смог вспомнить.
– Трое вместе составляют Троицу, – продолжал я, – но это не имя бога. Обычно они зовут его просто Господь.
– Все равно что звать собаку собакой, – со смехом заявил Рагнар. – А кто такой Христос?
– Один из трех.
– Тот, который умер, да? А потом вернулся к жизни?
– Да, – сказал я и вдруг испугался, что христианский Бог наблюдает за мной и готовит мне ужасное наказание за грехи.
– Боги это могут, – с воодушевлением согласился Рагнар. – Умирать и воскресать. Они
