придешь ко мне?
– Я должна найти Рануччо.
– Не сейчас. Завтра.
Она понемногу успокаивалась. «Вспомнила о своем ремесле», – решил Караваджо.
– Мне нужна натурщица, – сказал он. – Я хочу тебя нарисовать.
Внезапная догадка озарила ее лицо:
– Ты ведь тот самый, да? – Пруденца торжествующе улыбнулась. – Ты написал Филлиду. Онорио, почему ты сразу не сказал, что твой друг – знаменитый художник?
– Если ты имеешь в виду дурную славу, тогда ты совершенно права, puttanella[3], – Онорио поднялся на ноги и ущипнул ее за щеку.
– Я живу в переулке Сан-Бьяджо, за флорентийским дворцом. Спроси Микеле, что квартирует у синьоры Бруни.
Караваджо бросил на стол несколько монет в уплату за ужин. Он взял руку Пруденцы и провел по ее ладони большим пальцем. «Большинство людей сочтет эту девушку недостойной любви, – подумал он. – Так же, как и меня». Люди не верят, что у тех, кто однажды ступил на скользкую дорожку, могут быть достойные устремления. Но Пруденца все еще смела надеяться на высокое чувство, словно ремесло шлюхи не лишило ее невинности. Сама того не сознавая, она сберегла чистоту души. Он улыбнулся. «А ты, Микеле? Остался ли в твоей душе хоть один незапятнанный уголок?» Эта мысль обожгла его. Он вложил девушке в руку золотой скудо и согнул ее пальцы.
– Только не показывай это Рануччо.
Глава 2
Марфа и Мария Магдалина
Три тощие девицы стояли на углу Корсо, поигрывая бедрами, и визгливыми голосами окликали проходящих мимо мужчин. Одна из шлюх, угадав в свете фонаря фигуру приближающегося Онорио, развернулась и досадливо шлепнула себя пониже спины:
– Поцелуй меня в задницу!
– Лучше укушу, мелкая ты паршивка! – он говорил вроде бы шутливо, но девушка вдруг попятилась, на глазах утрачивая кураж. Онорио следил за ней мрачным взглядом, и лицо его в тот миг напоминало портрет, на котором художник забыл оживить зрачок бликом света.
Марио взял шлюху под локоть. Та пренебрежительно махнула в сторону Онорио. Марио обхватил ее за бедра и, смеясь, потащил в переулок.
Онорио повернулся к Караваджо и оглушительно чихнул, усеяв тому брызгами плечо.
– Не переживай, – проговорил Онорио, смахивая брызги с одежды приятеля. – Всем, чем можно, мы друг от друга уже заразились.
– Надеюсь, не той дрянью, которую разносит она, – Караваджо махнул рукой вслед шлюхе, ушедшей с Марио.
– Еще подцепишь, – пообещал Онорио и утерся рукавом.
– Да ладно! Я с Марио не общался с тех пор, как он женился.
– У него две жены. А значит – ни одной. Так что он, выходит, снова на свободе. Путь открыт.
– Интересно ты считаешь. Надеюсь, когда строишь здания, опираешься на расчеты другого рода.
– Не беспокойся, моя работа – красивые фасады. А за тем, чтобы они не развалились, пускай следят каменщики.
Потаскушка
