поднялся нежный и чистый голос:
– Здесь умер святой Лескюр[13]! Неужели вы не отомстите за него?
Слова эти оказали магическое действие: натиск шуанов стал ужасным, и солдатам Республики стоило большого труда сдержать его, не расстроив боевого порядка своего маленького отряда.
«Будь этот человек постарше, – думал Юло, отступая шаг за шагом, – на нас бы не напали. Когда это видано, чтоб шуаны давали сражение? Но тем лучше! Нас не перебьют доро́гой, как собак».
Возвысив голос, он крикнул так громко, что это прокатилось по лесу:
– А ну, поднажмем, ребята! Неужто дадим разбойникам напакостить нам?
Глагол, которым мы здесь заменили выражение, употребленное храбрым командиром, является лишь слабым его эквивалентом, но ветераны сражений, конечно, сумеют поставить вместо него соответствующие слова в самом высоком солдатском стиле.
– Жерар, Мерль! – крикнул затем Юло. – Соберите ваших людей, постройте их в каре, отойдите назад, стреляйте по этим собакам, и покончим с ними!
Команду Юло выполнили с трудом, потому что молодой главарь шуанов, услышав голос противника, крикнул:
– Во имя святой Анны Орейской, не выпускайте их! Рассыпайтесь, молодцы!
Когда оба крыла республиканцев, которыми командовали Мерль и Жерар, вышли из рукопашной схватки, за этими маленькими отрядами кинулись враги, упорные и значительно превосходившие их числом. Козьи шкуры со всех сторон окружили солдат Мерля и Жерара, вновь испуская зловещие вопли, похожие на звериный вой.
– Тише, вы, судари! А то и убьют, не услышишь! – крикнул Скороход.
Эта шутка ободрила синих. Республиканцам пришлось теперь драться уже не в одном месте, а защищаться на плоской вершине Пелерины в трех пунктах, и треск ружейной перестрелки разбудил эхо во всех окрестных долинах, еще недавно столь мирных. Победа не давалась ни той, ни другой стороне, и сражение могло бы окончиться само собою, за отсутствием бойцов. Синие и шуаны дрались с равной отвагой. В обоих отрядах ярость все возрастала, но вдруг вдали глухо прозвучал барабан, и по направлению этого звука ясно было, что воинская часть, о которой он возвещал, пересекала долину Куэнона.
– Это фужерская Национальная гвардия! – громко крикнул Гюден. – Наверно, Ванье встретился с ней.
Возглас Гюдена долетел до слуха молодого вождя шуанов и его свирепого адъютанта. Роялисты бросились было вспять, но Крадись-по-Земле звериным криком остановил их; молодой вожак вполголоса подал две-три команды, Крадись-по-Земле повторил их шуанам на нижнебретонском наречии, и они отступили с большим искусством, озадачившим республиканских солдат и даже их командира. По первому приказу самые крепкие шуаны построились в одну линию, образовав внушительный фронт, за ними
