враги, меж тем как умирающему изменили силы, и он скатился вниз.
– Спасибо за помощь, граждане, – сказал Юло. – Разрази меня гром! Без вас нам пришлось бы туго. Берегитесь и вы! Война началась. Прощайте, храбрецы!
Затем он повернулся к пленному:
– Как зовут твоего начальника?
– Молодец.
– Кто это?.. Крадись-по-Земле?
– Нет. Молодец.
– Откуда явился ваш Молодец?
На этот вопрос королевский егерь ничего не ответил, угрюмое и свирепое лицо его исказилось от боли; он взял четки и принялся читать молитвы.
– Молодец – это, верно, тот молодой аристократ в черном галстуке? Он послан сюда тираном и его сообщниками, Питтом и Кобургом…
Шуан, видимо плохо разбиравшийся в политике, гордо поднял голову.
– Послан Богом и королем!
Он произнес эти слова с энергией, исчерпавшей его силы. Командир увидел, что трудно допрашивать умирающего человека, чье поведение обличало темный фанатизм, и, нахмурив брови, отвернулся от него. Два солдата – друзья тех часовых, которых Крадись-по-Земле так зверски уложил ударом кнута на обочине дороги, где они и погибли оба, – отступили на несколько шагов и прицелились в шуана; неподвижные глаза его не опустились перед наведенными на него ружьями; оба выстрелили в упор, и он упал. Но, когда солдаты подошли, чтобы снять с него одежду, он крикнул все еще звучным голосом:
– Да здравствует король!
– Ладно, ладно, мошенник! – сказал Сердцевед. – Ступай угощаться лепешками у доброй своей Богородицы!.. Гляди, пожалуйста: думали, что он скапутился, а он кричит нам прямо под нос: «Да здравствует тиран!»
– Командир, вот и документ этого разбойника, – сказал Скороход.
– Ого-го! – воскликнул Сердцевед. – Идите-ка поглядите на этого божьего пехотинца. Какая у него роспись на брюхе!
Юло и несколько солдат обступили обнаженное тело шуана и заметили на груди у него синеватую татуировку – изображение пылающего сердца. То был условный знак посвящения в братство Сердца Господня. Под этим изображением Юло разобрал слова: «Мари Ламбрекен» – должно быть, имя шуана.
– Ну, Сердцевед, видел? – сказал Скороход. – А вот сто декад будешь думать – не догадаешься, для чего нужна эта штука!
– Да разве я понимаю толк в папских мундирах! – ответил Сердцевед.
– Пехтура несчастная, когда же ты образуешься? – подхватил Скороход. – Как ты не понимаешь, что этому гусю лапчатому обещано воскресение из мертвых, вот он и разрисовал себе зоб, чтобы его опознали.
На эту шутку, не лишенную основания, невольно улыбнулся даже Юло, разделяя общее веселье. Тем временем Мерль похоронил убитых, а раненых товарищи с трудом разместили
