Китаока отрабатывает удары меча на плетеном чурбане – тень полковника летала по ширмам как огромная черная птица, а безвинное чучело вздрагивало и натужно скрипело. Потешившись вволю, господин Китаока вспомнил о лейтенанте и принялся расспрашивать, огорчен ли тот переводом из отдела, где был на хорошем счету.
Лейтенант отчеканил, что готов служить Императору в любом качестве.
Он ничуть не жалел о должности, на которой приходилось целыми днями сидеть в пыльном помещении вместе с дюжиной других сотрудников, проверять судовые документы на предмет контрабанды или переводить изъятую у иностранных матросов полиграфическую продукцию, выискивая в ней антияпонскую пропаганду, и каждодневно писать объемистые отчеты. Заниматься такой рутиной его определили из-за гражданского образования, хоть не такая великая заслуга быть лучшим выпускником провинциального коммерческого училища.
Такэда Эмото вообще не любил вспоминать годы учебы и стыдился, что из-за постоянных болезней не посещал школу, как все нормальные дети; приглашенные отцом репетиторы обучали его на дому. Здоровье Эмото немного поправилось в том возрасте, когда возвращаться за школьную парту – глупо, а поступать в университет еще рано. Отец хотел было отправить мальчика в британский колледж, но доктора опасались, что путешествие и смена климата разрушат хрупкое равновесие, с трудом обретенное организмом пациента. В итоге его записали в ближайшее к дому учебное заведение – пресловутое коммерческое училище.
– Тогда прошу, господин лейтенант, расскажите мне о главном призе. Что за бумаги так бережно хранил майор Сога?
Лейтенант с поклоном вручил ему опись документов, обнаруженных в тайнике. Самым объемистым из них – тридцать четыре листа – была учетная книга, заполненная в старомодной манере. Веками так учитывали урожаи во владениях даймё12. Двойная итальянская бухгалтерская запись скоро окончательно вытеснит этот пережиток прошлого, но даже в собственном поместье семейства Такэда, где вырос Эмото, ему приходилось знавать упертых учетчиков, которые продолжают пересчитывать каждую горстку риса по старым мерам, ведут записи именно так и потрясают кулаками в адрес армейских снабженцев, выдумавших накладные и всякие дебеты-кредиты. Учет вели аккуратно, на протяжении двух лет, пробелов нет. Судя по характеру записей, обладатель книги одалживал деньги под процент достаточно скромный, а потом ссужал их другим нуждающимся под куда более высокую ставку, и не торопился платить налоги.
– Малопочтенное занятие для отставного офицера, – вздохнул полковник, – зато серьезный мотив для убийства.
– Не уверен, что майор занимался кредитными операциями лично. Взгляните – вместе с учетной книгой обнаружено несколько накладных – с армейских магазинов13 в Китае, из портового склада Нагасаки, судовые коносаменты с международных линий. Все эти
Даймё – титул наследственной аристократии в традиционной Японии, в эпоху мейдзи был отчасти заменен княжеским.
Магазин – устаревшее название армейского склада, преимущественно продовольственного.
