выгнув бровь, посмотрел на Эфиною. Она равнодушно пояснила:
– Джинсы тяжело отстирываются от травы. Мне не жалко юбку. А у тебя, насколько я знаю, они единственные.
– Не о том ты думаешь.
– Я думаю как раз о том. Но пока не знаю, что сказать. Всё навалилось слишком неожиданно.
Вздохнув, Адиль сорвал травинку и, крутя её между пальцев, сказал:
– Я пытался поговорить с братом. Образумить. Говорил, что отец ошибался. Что проклятый ритуал обернётся катастрофой. Но он и слушать меня не хочет. Говорит, что выполнит волю отца. Назвал меня предателем. Сказал, был бы рад убить меня за отца, но в память о старой дружбе не станет этого делать. – Он криво усмехнулся. – Все эти месяцы я пытался выяснить, что он задумал. Хотел втереться к нему в доверие. Но он знает о моём поступке в отношении тебя, поэтому меня перестали пускать в храм. Вчера я подслушал, как двое его сообщников говорили что-то о прибывшей посылке, и что уже в следующее полнолуние всё свершится. Поэтому я сразу отправился к тебе. Сотис может появиться в любой день. В любое время. Я должен быть рядом.
Эфиноя крепко сжала его руку. Потушила сигарету. И достала новую.
– Госпожа, я понимаю, что ты переживаешь, но может не стоит так много? Когда ты вообще начала курить? Или это началось ещё до Египта?
Она подожгла кончик и затянулась. Раздражённо ответила:
– Не нужно указывать мне, что делать. Я имею полное право переживать, чёрт возьми! – Адиль опустил взгляд. Словно он был в чём-то виноват. Девушка, прикрыв глаза, откинула голову. Тихо добавила: – Я попробовала уже после… тех событий. Мне часто снятся кошмары. Проблема в том, что это не просто сны, ведь они основаны на реальных воспоминаниях. Я думала, что курение поможет успокоить нервы. Может, так и было поначалу. Но сейчас оно не помогает, а никотин просто стал привычкой. Как бы то ни было, ты ни в чём не виноват.
Адиль посмотрел на неё немигающим взглядом. Эфиноя видела его боковым зрением, однако не повернула головы. Он тяжело вздохнул и сказал:
– Полагаю, тебе не стоит идти на выпускной. Давай сбежим куда-нибудь. Тогда Сотису придётся поискать нас.
– Сотис. Не похоже на арабское имя.
– Да. Сотис – это звезда. Сириус по-гречески. Она была очень важна для древних египтян, а ещё ассоциировалась с Исидой – женой и сестрой Осириса. Отец выбрал такое имя для своего наследника. А моё, – он сцепил руки в замок, – моё выбрала мама. Она не очень-то поддерживала отца в его стремлениях. Хотела уберечь хотя бы второго сына от влияния культа. Дала обычное арабское имя. Но, как видишь, уберечь у неё не вышло.
Больше всего сейчас Эфиною интересовало, как умерла его мать и, если не поддерживала Тахоса, почему вообще вышла за него. Но она задала другой вопрос, чтобы не бередить старые раны:
– Как её звали?
– Ясмин, – ответил парень с улыбкой.
– Красивое имя. Наверняка ты похож на неё. От отца у тебя лишь глаза.
– Может
