– он стиснул мой палец и не желал отпускать. Аккуратно, чтобы его не побеспокоить, я переложила на дальний край кровати одну из подушек, а сама сдвинулась к другому, да так и задремала, прислушиваясь к дыханию ребенка.
– Лена? – позвал меня нежный смутно-знакомый голос.
Я резко распахнула глаза и обнаружила, что стою посреди белоснежного ничто. Ничто колыхалось, перетекало словно дымка, а напротив меня, точно отражение в зеркале, стояла я сама – та, которой была в своем мире.
– Я Эления. Точнее, это ты теперь Эления, а я – Лена. Ты – это я, а я – это ты. Все так странно перепуталось… – Девушка виновато улыбнулась.
– Мы… поменялись телами? – предположила я, слегка растерявшись, и отметила, что голос у меня сейчас мой прежний.
– Прости. Мне было очень страшно, и я молилась всемогущей Геретте. Двуликая услышала, и вот…
Так значит весь этот обмен телами – результат молитв перепуганной Элении? Она слиняла от проблем, а мне теперь их расхлебывать?
– Но я-то не молилась! – ответила я слегка обиженно.
В душе поднялось возмущение. И еще мне не понравилось это ее: «Мне было очень страшно…»
Как-то чересчур многообещающе прозвучало.
– Прости, что тебе приходится это расхлебывать… Я не знала, что так выйдет. Боги исполняют желания по своему разумению, а не по нашим чаяниям. – Лена-Эления говорила высокопарно и смотрела на меня с грустью.
– Да уж… С этим не поспоришь.
– Я оказалась в твоем теле, и ваши лекари… То есть, врачи сотворили чудо. Мы с сыном выжили. О нас теперь заботится Роман Сергеевич. Он властный, но добрый. Мы ни в чем не нуждаемся.
Эления протянула руку, и откуда-то из белесого ничто выскочил мальчик лет шести на вид. Схватился за ее ладонь, глядя на меня исподлобья.
Он был удивительно похож на Эдика, но с моими каштановыми волосами и ореховыми глазами. Несмотря на это сходство я ничего к нему не ощутила. Не больше, чем к любому другому ребенку. Мой Сашка спал рядом со мной на кровати, напившись моего молока! А этот мальчик был очень милый, но совершенно чужой.
– Рада, что твой сын в порядке. А… Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась я, не сообразив, что еще стоит спросить.
– Уже хорошо. Но ты сильно ушиблась при падении. Было больно. Реа… Реабилитация заняла несколько лет. Правда, амне… Амнезия так и не прошла. – Моя копия хитро улыбнулась. – Но Роман Сергеевич все взял на себя. Мы живем в его доме, и он души не чает во внуке…
– А Эдик? Что с ним? – не удержалась я от вопроса.
– Твой муж пишет мне письма, хочет помириться. Просит, чтобы я его оправдала… – замялась Эления.
– Оправдала? Он что, в тюрьме?!
Лена-Эления кивнула.
– А ты? Ты ему отвечаешь? – задала я новый вопрос.
Она помотала головой.
– Я его совсем не знаю, Лена!
