здесь на выходных, в хорошую погоду, Викины подопечные после традиционной сборки мусора устраивались у огня жарить сосиски, и что Вика соглашалась, оставив детей с другим тренером, переплыть вместе со мной на противоположный берег, и что, когда мы утром возвращались из леса с ведрами, полными черники, она нередко угощала меня сгущенкой. Мы сидели на балкончике, над головами возились ласточки (наш лагерь расположился в деревянном домике в заповеднике, и они селились всюду. Каждый год число их гнезд увеличивалось. В тот раз я насчитала 54. Хозяин дома на вопрос о пароле от вайфая выразился так: «Количество ласточкиных гнезд повтори 3 раза»). Мы ели чернику со сгущенкой, а вечерами снова устраивались на том же балкончике – молодые тренеры крутили самокрутки и смотрели на звезды, а я всякий раз «случайным образом» оказывалась там (обычно для этого приходилось караулить часов с шести вечера и до отбоя, уговаривая себя, что мне просто доставляет удовольствие кружить неподалеку). Мне нравилось сидеть рядом с этими людьми, нравился запах самокруток, нравились звезды, говорливые скалолазы и особенно Вика.
За две недели, проведенные в лагере, произошло многое. Помню последний день, когда мы рано приехали на вокзал и Иван, тренер, у которого я занималась в Москве, повел всех есть «особенные финские бургеры» – их нигде больше не продавали. Осенью мне исполнилось целых 14 лет, и мама рассудила, что снабдить ребенка некоторым количеством денег «на всякий случай» – неплохая идея, но помимо подростков, в лагере были и совсем малыши 5—8 лет. Иван это понял уже у кассы. Взглянул на голодную ораву детей, которые сами не могли себе ничего купить (и, надо отдать им должное, как один молчали), вздохнул и сказал:
– Дайте мне, что ли, 300 наггетсов и 30 кока-кол…
– Сколько?!
– 300 и 30…
А потом на кухне девушка в синей кепочке возилась у фритюрницы и удивлялась:
– Вы знаете, у нас однажды заказывали 50 бургеров…,но наггетсы и кола – такое впервые!
Помню, как мы с подругой сидели за столиком и ели, когда к нам подошел совершенно растерянный Иван с подносом:
– Если хотите, угощайтесь. Дети, наверное, столько все – таки не съедят…
Думаю, Вике очень повезло уволиться весной того же года, повезло, что в лагере мы провели лишь 2 недели. Наверное, я просто не успела слишком крепко вляпаться. Всему скалодрому повезло, что со мной случился Лицей, что каким-то образом мое внимание переключилось на него, хотя первые полгода девятого класса я до потери пульса ругалась с мамой:
– Я буду ходить на скалодром!
– Никуда ты не будешь ходить! Ты ни черта в Лицее не делаешь!
– Да потому что скалодром важнее!
– Если скалодром важнее, то почему мы еще не вернулись в ГБОУ СОШ?!
– Пойми же, я не хочу в старую школу, но скалодром – важнее!
Кто знает, как бы называлась эта книга, не поступи я в Лицей.
После нового года я вновь вернулась
