и дороговизной телефонного звонка, Ольга Петровна толком ей ничего не объяснила. Аня поняла две вещи: многолетние арендаторы её дома срочно покинули деревню, потому что чем-то напуганы и теперь ей нужно срочно приехать.
А, видать, что-то его крепко напужало. Вечером ещё сам-то машину песка привёз, к стройке запасался, – торопливо рассказывала Ольга Петровна приехавшей Ане: Утром в машину побросали вещи-то свои и укатили в райцентр. А у самого-то голова побелела, ну не вся, а сбоку, как будто к печке приложился. Сама б не видала, не поверила бы. Молча всё так собрали и поминай как звали.
И ничего не объяснили?
Да нет же! Сама-то только и сказала, что к детям переезжают. Они же здесь только с младшим сыном жили. Старшие, все четверо, в райцентр перебрались. Санька да Ленка уж замуж выскочили там, пока в училище учились. Все при работе, вот чего не отнять у них, работящие все, тут ничего худого не скажу. Средний Виктор недавно с армии пришёл и тоже сразу в работу. Не то, что у Маруськи с горки. Её обалдуй, Пашка, помнишь его, наверное, как пришел, их с Виктором вместе забирали, так и пьёт, не просыхая.
С чего пьёт, если не работает, – задала Аня вопрос и сама удивилась его глупости. Но Ольга Петровна даже обрадовалась. Посудачить о соседях – было её любимое дело:
Так Маруська-то пенсию хорошую получает. А ему попробуй не дай, у его кулачищи будь здоров.
Что? Он на мать руки поднимает?
Ну может и не бьёт, не скажу, не видела. Но попробуй такому не дай, всю душу вынет.
Ладно, Ольга Петровна, а зачем мои жильцы хотели новый дом строить, если дети их переехали в город.
Так, говорила же, младший-то с ними оставался, и ещё один в этом году из армии вернётся. Опять же, внуки пойдут, будут к деду с бабкой приезжать, вернее, думали они так. А теперь в один миг съехали. Видно приключилось неладное.
Здесь их вещи кое-какие остались. И куча песка под забором. Может, вернутся, – предположила Анна.
Не, песок уже продан. Хозяин то уже в машину залазил, тут Петька с нижней улице подбежал и давай песком интересоваться. А сам-то ему говорит, давай, мол, две тыщи и забирай его. Петька домой сбегал быстро, при народе деньги ему вручил. Всё честь по чести.
Две тысячи за маленькую кучку песка, – удивилась Анна, в сельских расценках она разбиралась.
Не, это остатки. Петька весь день на тележке возил к себе. А потом сообразил ведь, что песок ему даром мог достаться и напился. Уже два дня не просыхат с горя.
Аня готова была рассмеяться, но сообразила, что делать этого нельзя. Такие вещи в деревне воспринимались серьёзно. Подобных Петек здесь полдеревни, и каждый уже примеривался к куче. Песок многим нужен, где завалинку подправить, где печь, а машинами деревня не богата. Теперь его не украдёшь, потому что попадёшься, и не купишь – новый хозяин цену заломит. Да и, вообще, они слишком отклонились от темы: что делать с домом,
