Это не такое веселое место, поверьте мне.
– Но вы же там выжили.
– Я выросла в деревне.
На это Валентина не нашла что ответить. Она посмотрела на свои руки, на ладони, на прямые пальцы. Ей они не казались ни хрупкими, ни слабыми. Наоборот – сильными и твердыми.
– Соня, – сказала она, когда сестра собиралась уходить. – Вы научите меня? Я имею в виду, как ухаживать за больными.
Сестра покачала головой. Добрые глаза ее стали грустными.
– Нет, малышка. Я не могу научить вас ухаживать за больными. Если мы займемся этим, дело кончится лишь тем, что нас обеих выпорют.
Дверь тихо закрылась. Валентина выдвинула ящик стола и достала свой список.
– Спасибо, барышня. – Кухарка сделала короткий реверанс.
– Счастливого Рождества, Алиса, – ответила Валентина.
В семье Ивановых было заведено на Рождество каждому из слуг делать подарки. Весь двор был празднично украшен, а посредине стояла большая елка, купленная на елочном базаре рядом с Гостиным двором. Валентина была первой, к кому подходили слуги. Каждому девушка дарила сладости и мыло и жала руку. Рядом с ней стояла мать. Она была в теплых перчатках и с приклеенной улыбкой выдавала каждой женщине по отрезу хорошей шерстяной ткани, а каждому мужчине – новую бритву и кисет с табаком. Елизавета Иванова настаивала, чтобы все ее слуги были чисто выбриты. Даже садовники. Отец, широко расставив ноги, стоял спиной к костру и, поднимая чарку за чаркой во здравие своих влиятельных знакомых, одаривал каждого из слуг маленьким бархатным мешочком с монетами. Валентина слышала, как они позвякивали, когда опускались в протянутые ладони, и ей стало интересно, сколько же денег было в каждом таком мешочке.
– Счастливого Рождества, Валентина Николаевна.
– И вам счастливого Рождества, Аркин.
Перед ней стоял водитель. Впервые она увидела его не в форме. На нем был добротный пиджак, белая рубашка, и выглядел он подтянуто и даже элегантно. Решительное лицо. Уверенность, с которой он встретил ее взгляд, заставила Валентину подумать о том, что кроется за этими холодными серыми глазами. Она положила конфеты и мыло на его чистую, без единого грязного пятнышка ладонь.
– Спасибо, – сказал он, но улыбнулся совсем не так, как улыбались остальные слуги.
– Аркин, вы прекрасно справились, когда на днях мы с вами застряли на дороге на Морской улице. Спасибо вам.
Он как будто что-то хотел сказать, но передумал и лишь вежливо кивнул.
– А где Лев Попков? – спросила она. – Что-то я его не вижу.
Улыбка водителя потускнела.
– Чем-то своим занимается. Кажется, он в конюшне.
Она нахмурилась.
– Заболела лошадь?
– Об этом лучше спросите у него, Валентина Николаевна.
– Но сейчас я спрашиваю вас.
Взгляд его задержался на ней дольше, чем того требовали правила вежливости.
– Я думаю,
