в сторону порта.В порту тихо. Нет ни работяг, ни надсмотрщиков. Корабли у причалов напоминают туши китов. Пахнет тухлой рыбой, гнилой водой и нечистотами.
Я осматриваюсь в поисках тех тюков, что перетаскивали днем носильщики. Предпочтительнее вскрыть какой-нибудь тюк и найти там, например, колбасу, чем рыться на помойке моего Бруно. Но тюков нет. Что ж, значит, помойка.
Глава 2
Честно сказать, я не большой любитель нищих, и, когда был в своем теле, теле спецназовца Сергея Громова, никогда не подавал даже самым жалким на вид бабкам. А смысл подавать, если и у этой бабки, и у моей матери пенсия одинаковая – тысяч пятнадцать. Но моя мать почему-то не выходила на паперть с протянутой рукой, не унижалась. Жила на свою пенсию: да, скромно, да, бедно. Но жила. И на мое предложение помочь всегда говорила: «Сережа, мне хватает, я сама тебе еще помочь могу».
Детям-нищим тоже не подавал. В основном это либо цыганские дети, либо дети, ставшие винтиком нищенского бизнеса – и, если видите русского ребенка-попрошайку, то здесь, скорее, полицию вызывать надо, а не давать милостыню. За таким ребенком либо цыгане скрываются, либо кавказцы. Ты ему сотку дал, а он ее «барону» отнес.
И вот вдруг я сам оказался нищим подростком – ни денег, ни еды, ни одежды. Хоть бери жестяную банку и иди на рынок попрошайничать. «Тетя, подай монетку!». Одна уже такая «тетя» угостила хлебушком – век не забуду. Рука до сих пор саднит, но спасибо хоть не загноилась.
Какие еще варианты карьеры у меня есть? Воровать? В лихие 90-е приходилось. С дурной компанией связался, настоящие отморозки. Кошельки подрезали у зазевавшихся граждан в трамваях. Стыдно даже вспомнить, каждого бы обокраденного нашел и все до копейки вернул – пусть бы даже и в долги залез. Но в этом мире внезапно опыт воровства ой как может пригодиться. Представлю, как ту жирную тварюку с пирогами обкрадываю – аж гениталии дымятся. Да шучу, шучу. Какие там могут быть дымящиеся гениталии у истощенного, голодного как волк подростка.
Чтобы выжить человек на многое пойдет. Возьми, например, меня. На грабеж пойду, если припрет конкретно? Да кто знает. Тут ведь еще и вопрос, кого именно грабить. Робин Гуд, вон, богатых грабил, наживающихся на простом народе и деньги людям раздавал. Правда, в последнее время читал, что ничего Гуд не раздавал и вообще был не очень-то и «гуд».
Единственное, на что точно не пошел бы – так это возлечь за деньги с мужиком. Понятно, что в моем новом теле подростка продать свое тело не составит труда, охотников немало найдется. Но тут уж – нет. Лучше сдохнуть.
Я встаю с ящика, на который присел отдохнуть, и снова начинаю бродить по порту в поисках помойки. Есть уже не так и охота – и это самое опасное. За этим чувством ложной сытости обычно и наступает смерть.
Наконец, вижу помойку. Вернее, чую. Бреду на запах гниющих овощей, как зомби. Сходу нахожу полусгнивший кочан капусты (а может, и не капусты, но на нашу капусту похоже). Срываю гниль, со всхлипом вгрызаюсь в мякоть. По вкусу похоже, скорее, на сырую
