дто когти, что пытались выбраться из своей каменной тюрьмы. У одной статуи было три головы – все искривлены в ужасающей гримасе боли. Камни, некогда бывшие зданиями, лежали разбросанными, как останки давно погибших гигантов, а обрывки чёрного мха, прилипшие к их поверхности, создавали иллюзию, будто они ещё живы.Шаги Айлреда эхом отдавались в этой мёртвой тишине. Лёгкий ветер шевелил сухие травы, издавая звук, похожий на шёпот. Он остановился, чувствуя чужое присутствие. Кто-то следил за ним, и это "кто-то"не умел скрывать себя.
Айлред усмехнулся, глядя перед собой:
– О, да ладно тебе. Если ты хочешь поговорить, то, пожалуйста, не стесняйся. Буду безмерно рад составить тебе компанию, *особенно* в этой милой, гостеприимной пустоши. Но, прошу, прекрати сверлить меня взглядом, – он развёл руками, как будто обращался к старому другу. – Займись чем-то более полезным, например, пересчитай те статуи. Их явно не хватает.
Ответом ему была тишина. Только тень скользнула за спиной. Лёгкая, почти незаметная, но достаточно наглая, чтобы он уловил её уголком глаза. Айлред даже не повернул головы.
– Что, с разговорчивостью у нас нынче плохо? – он усмехнулся. – Надо признать, у меня не часто бывают собеседники. *Даже тени чаще выбирают молчание.*
Тишина прервалась грубым мужским голосом, низким, как раскаты далёкого грома:
– Ты забрёл не в то место, путник.
Айлред, даже не удостоив собеседника взглядом, продолжил в своей привычной манере:
– В отличие от тебя, я тут по своей воле, – он выдержал паузу, затем медленно повернулся. – Давно не виделись.
Перед ним стояло существо, словно материализовавшееся из кошмаров. Высокое и худое, оно укрывалось тёмным, почти чёрным плащом, из-под которого виднелись длинные тонкие руки с когтями, острыми, как ножи. Голова была скрыта капюшоном, но в его глубине поблёскивали два ярко-жёлтых глаза, зловеще сверкнувших, как фонари в тумане. Когда существо обнажило свои зубы, они напоминали оскал хищника: острые, тонкие, готовые вцепиться в любое неосторожное слово.
В руке оно держало посох, который словно жил своей собственной жизнью. Его поверхность мерцала, будто внутри текла кровь, тёмно-красная и пульсирующая. Свет, что исходил от него, делал пустошь ещё мрачнее, словно вытягивал последние отблески света из окрестностей.
Существо шагнуло ближе, его дыхание было слышно даже на расстоянии. Айлред взглянул на него с ухмылкой, будто перед ним стоял не кошмар, а старый знакомый, который всё никак не мог успокоиться.
– Да ладно тебе, – произнёс Айлред, сохраняя свою надменность. – Ты всё ещё злишься?
Существо шагнуло ещё ближе, и его глаза, сверкающие ярко-жёлтым светом, будто проникали в самую душу Айлреда. Голос, низкий, как раскаты грома перед бурей, прорезал воздух, пропитанный гнетущей тишиной:
– Это из-за тебя я привязан к этому проклятому месту. Ты осмелился снова ступить сюда? Раньше ты был умнее, Айлред.
С каждым словом голос существа становился глубже, зловещее эхо расходилось по пустоши, заставляя тени колыхаться, как будто сама тьма откликалась на его ярость.
Айлред слегка наклонил голову, как бы насмешливо изучая своего собеседника. В его глазах не было ни страха, ни тревоги, только ледяное спокойствие, которое раздражало больше, чем любые слова. Он тихо ответил:
– Десять лет, всего-то десять лет. Разве этого достаточно, чтобы так сердиться? – Он хмыкнул. – Но я пришёл не выяснять старые обиды. У меня дела поважнее, чем вспоминать, кто кому что испортил.
Существо, не отвечая, за мгновение стало тенью, с которой вдруг сорвался порыв ветра, и мгновение спустя оно оказалось всего в нескольких шагах от Айлреда. Его дыхание, тяжёлое и неравномерное, ощущалось, словно жар печи. Воздух вокруг стал гудеть, будто сама пустошь напряглась, предчувствуя взрыв. Гнилостный запах, исходящий от существа, проникал в нос, вызывая желание отвернуться, но Айлред стоял, не шелохнувшись, не сводя глаз с существа.
Существо снова заговорило, и каждое слово било по ушам, словно удар молота:
– Ты даже сейчас не понимаешь… твоя самоуверенность будет стоить тебе жизни, глупец.
Из глубин его плаща снова вспыхнул пульсирующий посох. Его кровавый свет стал ярче, и казалось, он дышит, словно живой организм. Внезапно из его поверхности с жутким звуком выдвинулся острый шип, зазубренный, как кость древнего чудовища. Не медля, существо резко взмахнуло посохом, намереваясь вонзить его прямо в грудь Айлреда.
Но шип с громким звоном ударился о невидимую стену. Вокруг Айлреда мелькнула зелёная аура, тонкая, как дымка, но плотная, как броня. Она вспыхнула на миг, погасив удар, и исчезла, будто её и не было.
Айлред стоял всё так же спокойно, не убрав своей насмешливой
