собой автопортрет – черное пятно и желтый бант. Желтый бант (желтый цвет – цвет солнца) был мною завязан Владимиру Владимировичу, и он расхаживал в нем всюду, возбуждая косые взгляды солидных москвичей»{12}.
Маяковский в ответ подарил возлюбленной свой крепдешиновый черный галстук-бант.
Желтая лента вдохновила на ту самую желтую кофту. «Очевидно, увеличишь галстук, увеличится и фурор, – продолжает Маяковский в автобиографии. – А так как размеры галстуков ограничены, я пошел на хитрость: сделал галстуковую рубашку и рубашковый галстук»{13}. В этом заявлении чувствуется и иронично-карикатурный намек на традиционный поэтический облик, и в то же время ощутим дизайнерский подход к собственному имиджу. «Галстуковая рубашка» – желтая кофта – была не чем иным, как блузой.
В. Ф. Шехтель и Маяковский. Москва, Лосиноостровская, 1913
Газета «Утро» 16 декабря 1913 года отмечала: «Привлекала внимание публики и знаменитая желтая кофта Маяковского. Желтая кофта оказалась обыкновенной блузой без пояса, типа парижских рабочих блуз, с отложным воротником и галстуком. На красивом, смуглом и высоком юноше блуза производила очень приятное впечатление».
Обложка сборника «Я!» авторства Маяковского. Москва, 1913
Маяковский. Москва, 1912
На самом деле блуз было две: одна чисто желтая («его желтая, такого теплого цвета кофта» – уточняет цвет знакомая Софья Шамардина), а вторая – знаменитая – черно-желтая в вертикальную полоску. Историю ее создания мы узнаем из воспоминаний футуриста Бенедикта Лившица: «В Училище живописи, ваяния и зодчества, где он еще числился учеником, его ждал триумф: оранжевая кофта на фоне казенных стен была неслыханным вызовом казарменному режиму школы. Маяковского встретили и проводили овациями. Ему этого было мало. Решив, что его наряд уже примелькался, он потащил меня по мануфактурным магазинам, в которых изумленные приказчики вываливали нам на прилавок все самое яркое из лежавшего на полках. Маяковского ничто не удовлетворяло. После долгих поисков он набрел у Цинделя[6] на черно-желтую полосатую ткань неизвестного назначения и на ней остановил свой выбор»{14}.
Этот невообразимый для жизни и идеальный для сцены материал Маяковский принес маме и сестрам. Скорее всего, он предвидел возражения, но и явиться вечером без футуристического костюма никак не мог. Маму пришлось упрашивать[7]. «Утром принес Володя бумазею[8]. Я очень удивилась ее цвету, спросила, для чего она, и отказалась было шить. Но Володя настаивал: “Мама, я все равно сошью эту блузу. Она мне нужна для сегодняшнего выступления. Если вы не сошьете, то я отдам портному. Но у меня нет денег, и я должен искать и деньги, и портного. Я ведь не могу пойти в своей черной блузе! Меня швейцары не пропустят.
Шехтель В. Моя встреча с Владимиром Маяковским // Литературное обозрение. 1993. № 6. С. 71.
Маяковский В. В. Стихотворения. Поэмы. – М.: Художественная литература, 1969.
Товарищество «Эмиль Циндель» – дореволюционная ситцепечатная фирма в Москве.
Лившиц Б. К. Полутораглазый стрелец. – М.: Художественная литература, 1991.
Маяковский еще применит это выигрышное сочетание черного с желтым в своем образе. Из воспоминаний Людмилы Маяковской: «Володя попросил сестру сделать ему галстук в виде кашне, из черных и желтых клеток, расположенных в шахматном порядке. Такой галстук до некоторой степени украшал потертые, выцветшие сатиновые и бархатные черные блузы, которые Володя тогда носил».
Бумазея – натуральная ткань из хлопка, теплая и плотная, обычно с начесом на изнаночной стороне.
