ж одежды худенькую куклу, она захлопнула крышку чемодана – готово!
И вот Даша Ковалёва, почти третьеклассница и почти взрослая девочка, оказалась на родине отца в маленькой деревушке и крошечной избушке. Ровесников в округе нет, заниматься нечем. Бабушка целыми днями суетится по хозяйству да шарф внучке вяжет на зиму. А чем Даше заниматься? Кукла только о доме напоминает – лучше не доставать, хорошо хоть мультики время от времени по телевизору показывают. Но иногда бабушка отправляет гулять – дышать чистым воздухом без выхлопных газов, и Даша блуждает между палисадниками в поисках местных достопримечательностей.
Недавно даже отыскала старинный особняк с колоннами. Он уже порос бурьяном и потерял былую красоту, осыпав штукатурку в кусты, но парадная лестница вполне позволяла фантазии разгуляться и представить балы с принцессами, как в любимых мультиках.
Сидя у окна, Даша вспоминала, как она кружилась между колоннами и прыгала по ступенькам, воображая себя принцессой-баронессой в пышном, как бутон пиона, розовом платье.
– Дашутка, принеси мне из чулана клубки, они в сундуке лежат, – вырвала из мечтаний бабушка.
Внучка нехотя встала и побрела в чулан.
– А здесь прикольно, – ахнула она, забыв о клубках, – какие запахи!
Стены с одной стороны были увешаны связками духмяных трав, с другой – дощатыми полочками, которые заполонили баночки, похожие на замёрзших старушек в платочках.
– Ух ты! – потянулась Даша к пузатой банке с бордовыми ягодами, которая пряталась за пучком мяты и сухими ромашками. – Ой, паук! – завизжала она и с перепугу упала на составленные в углу вёдра.
На грохот тут же прибежала бабушка.
– Что случилось, бедовая?
Даша, выбираясь из завала, кивнула на полку и произнесла шёпотом:
– Там паук.
В углу колыхнулась полупрозрачная сеть.
– Не бойся, паутина – это его жизнь. Ты не тронешь, и он не тронет.
– Я лучше оборву эту гадость, – поморщилась Даша и тут же газеткой, что лежала рядом, смахнула паутину.
– Ты что, нельзя! Беда случится! – охнула бабушка и осела на лавку.
Но уже было поздно. Стена вдруг задрожала, полоснула пугающей глубиной и растворилась. Только паук мелькнул под ногами.
– А-а-а! – закричала девочка, пытаясь ухватить спасительную руку бабушки. Но руки не было, и бабушки тоже. Зато были сверкающие нити, распятые между стволами деревьев.
– Мамочки, – пискнула Даша и закрыла глаза руками, – как страшно!
– Ничего и не страшно, – вздохнул кто-то рядом.
– Кто здесь? – смотря между пальцев, испуганным голосом спросила девочка.
– Как кто? Паук, – голос замолчал, словно обдумывая, стоит ли объяснять очевидное, но решил – стоит. – Я тут нити кручу. Потом из них одежду свяжут.
Даша несмело оглядела паутину и на самом верху увидела паука величиной с большой палец – он устало свесил лапки и качался на сетке.
– Ничего не понимаю, – девочка поёжилась. – Какую одежду? Она же порвётся, я вон газетой паутину смахнула: хоп и нет. Хлипкая будет!
– Ну и зря, – обиделся паук. – Люди издревле используют паучьи нити в качестве пряжи. А ты разве не знала?
– Не знала, – пожала плечами Даша.
– Называется паучий шёлк или «сатин восточного моря», – как учитель на уроке, пояснил паук, – ткань, которая в пять раз прочнее стали.
Даша тряхнула головой, чтобы скинуть наваждение.
– Какая сталь? У меня нет галлюцинаций? – она испуганно потёрла глаза. – Может, я об вёдра стукнулась? Точно, они ж стальные!
– Нет у тебя никаких галлюцинаций, просто ты порвала паутину времени и улетела в далёкое прошлое.
– Какое далёкое? Какое прошлое? А-а-а! – заверещала Даша, вконец испугавшись, и затопала ногами: – Я хочу домой!
– Ну, если постараешься, то вернёшься, – вздохнул паук.
– Как это «постараешься»?
Я ещё и сделать что-то должна? – Даша попятилась. Она уже и не знала, поверить в происходящее или галлюцинации.
А паук снова ошарашил:
– Наблюдай, чувствуй, думай, действуй – восстанавливай паутину времени. А мне обедать пора, – он сгрёб что-то с паутины и, быстро перебирая лапками, пропал.
– А я?
