не смутилась.
– Я прошу прощения, если мы вас огорчили, но мы воспитаны в уважении к чистому воздуху, созданному Творцом.
– Вас воспитали ненамного лучше, чем язычников, – прошипела Лили. – Вы и в церкви-то почти не бывали, так что не надо говорить мне о Творце. Он объявил воскресенье днем отдыха, а это значит, что в этот день нужно оставаться дома и читать Библию.
– Днем отдыха?! – воскликнула Кларри. – Я с полседьмого на ногах, выполняю домашнюю работу! И, прежде чем уйти в парк, мы с Олив потратили час на уборку. Воскресенье – день отдыха от рабочей недели, а это значит, что всем нужно идти на улицу и наслаждаться солнечным теплом, а не только сном после обеда.
Побагровевшая Лили потеряла дар речи. Хлопая сонными глазами, вошел Джейред.
– Что тут за шум, девочки?
Лили ткнула пальцем в Кларри.
– Она дерзит мне…
– Мы ходили прогуляться, дядя Джейред, – объяснила Кларри. – Я приношу свои извинения за доставленные вам огорчения.
Джейред вытаращился на нее, потрясенный ее смелостью и не зная, что ответить.
– Скажите ей, – потребовала Лили, – чтобы она никогда так больше не поступала.
Джейред дергал свои густые бакенбарды, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
– Ну…
– Я не понимаю, что в этом плохого, – быстро проговорила Кларри. – И мистер Сток, и его сыновья считают воскресные прогулки в парке достойным занятием.
– Мистер Сток? – спросил Джейред. – Вы его видели?
Кларри кивнула и рассказала им о происшествии с обручем.
– Берти Сток отметил, что ваши пироги очень хороши, миссис Белхэйвен.
– Это замечательно, не так ли? – Джейред неуверенно улыбнулся.
На лице Лили отразилось замешательство, но она не смягчилась.
– Если Стоки решили попирать день отдохновения, то пусть это будет на их совести. Но этого не будет в моем доме, и, пока вы живете с нами, вы будете поступать так же, как мы.
Кларри хотела спорить дальше, но вдруг взглянула на обеспокоенное лицо Олив. Девочка была напугана возможными неприятностями, ведь Лили могла отыграться на ней среди недели, когда Кларри будет занята и не сможет защитить сестру. Нет нужды настраивать против себя Лили. Им нужно обсудить более важные вопросы, такие как работа и оплата.
Подавив в себе желание бунтовать, Кларри сказала:
– Простите нас. Я не думала, что это может вас огорчить. Мы больше никогда не будем так поступать.
Сидя за чаем, все чувствовали себя подавленными, и только Джейред пытался внести в разговор оживление. После чая сестры ретировались в свою душную мансарду и улеглись, открыв маленькое верхнее окошко и слушая вечерний щебет скворцов и крики детей, играющих в догонялки на дороге за домом.
Кларри трудно было поверить в то, что они с сестрой
