встать, чтобы его было лучше слышно.
Незнакомец задыхался в конвульсиях. Габриэль снова стал стучать в стенку, на этот раз ногами. Так сильно, насколько мог.
– Откройте! – закричал он, набрав в легкие как можно больше воздуха.
Кто-то присоединился к нему. Еще один человек стал стучать.
– Помогите! – теперь кричали они вдвоем.
Вскоре к ним присоединились остальные.
– Откройте! – кричали люди.
Их открыли слишком поздно и вовсе не потому, что услышали. Поезд дернулся и остановился на какой-то станции для пополнения топлива, и солдат открыл дверь. Свет залил вагон, и ледяной воздух принес облегчение от застоявшейся внутри него вони.
– Здесь есть мертвый, – сказал Габриэль, впервые ясно увидев то, что окружало его столько дней: скорченные тела, экскременты.
Солдат вскарабкался на край вагона.
– Здесь. – Мужчина с седой бородой показал на своего соседа, который, казалось, заснул с запрокинутой головой. Габриэль посмотрел на его лицо. Оно было не таким, как он себе представлял. Это был молодой человек, не более чем на пару лет старше его, и смерть сделала его похожим на восковую статую.
– Расступись! – приказал солдат, прикрывая нос и проходя вперед.
Он схватил труп за воротник куртки и потащил его к двери. Потом пнул его каблуком сапога, и тело упало с глухим звуком на припорошенные снегом рельсы.
Габриэль, воспользовавшись моментом, постарался рассмотреть, где Сероп. Он понимал, что скоро они снова окажутся в темноте. Он увидел отца, скорчившегося в нескольких метрах от него, рядом с дверью. Опустив голову к коленям, он сидел не двигаясь с отсутствующим взглядом. Габриэль стал пробираться к нему, но вагон снова закрыли и поезд тронулся. Он продолжил путь в темноте, по инерции, и наконец достиг цели.
– Я здесь, – прошептал он отцу, слегка встряхнув его.
Сероп что-то проворчал.
– Мне очень жаль, папа. Это моя вина, – сказал Габриэль. – Нам надо было сжечь эту книгу, и обложку тоже, ты был прав. – Он помолчал, потом добавил: – Но Новарт не хотела, и я дал ей слово. – И, вздохнув, обнял отца за плечи.
Отец нашел его руку и взял в свою.
КСА, обувная фабрика в Ереване, где Сероп работал, находилась в здании, отделанном плитками из туфа, когда-то здесь располагалась начальная школа. По размерам и объему производства фабрика считалась предприятием малого и среднего сегмента, и внимание ей уделялось весьма скромное. В СССР в то время делали ставку на тяжелую промышленность. КСА располагалась в южной части Еревана, и до нее не доходили трамвайные линии, так что добираться приходилось на автобусе, который отходил каждые полчаса с полустанка на окраине.
Сероп всегда выходил из дома с большим запасом времени, чтобы справиться с любыми возможными неожиданностями
