как она меня умоляла не ходить. Сперва-то я молчал, а потом понял, что не могу больше. Нужно рассказать правду.
– Гибель группы – моя вина, – объявил вдруг третий человек, появившийся в студии. Седой представительный дяденька в красивом пиджаке.
«Иннокентий Быстрицкий. В 1988-м году – аспирант 2-го курса УТИ, руководитель туристического клуба», – прокомментировала надпись.
– Тогда я, увы, этого не понимал. Мы были молоды, амбициозны, на спортивные достижения молиться были готовы. Гора Мертвецов?.. Ха! Что за предрассудки? Коренные жители боятся – так на то они и туземцы, дикие и малообразованные. А у нас двадцать первый век на носу. Нам ли бояться бабкиных сказок? Поднимемся и флаг на вершине поставим, в знак победы разума над суевериями! Это для туземцев – священная гора, а для нас всего лишь маршрут третьей категории сложности… Вот с таким настроением ребята ушли. Я лично их провожал и напутствовал. Если бы только представить мог! Никогда себе этого не прощу. – Иннокентий Быстрицкий закрыл лицо руками.
Он произносил эти слова явно не в первый раз, но переживал, кажется, вполне искренне. До сих пор ругал себя за то, что позволил группе отправиться к злополучной горе.
В разговор снова вступил ведущий.
– Итак, по версии выступающих, случившееся с группой Лыкова – месть горы Мертвецов. То есть, мистика в чистом виде! А теперь давайте послушаем тех, кто не верит в мистику. Их оппонентов.
Первым из оппонентов оказался бородатый мужчина, сухощавый и загорелый до черноты, председатель какого-то туристического сообщества. Он горячо, с пеной у рта, сыпля специализированными терминами, принялся доказывать, что в сходе лавины такого типа, на таком уклоне при обозначенных погодных условиях ничего мистического нет. Лавины сходили, сходят и будут сходить. То, что не сходили в тех местах никогда прежде – миф, и не более. Просто никогда прежде туристы интереса к горе Мертвецов не проявляли и палатки там не ставили. Потому что ничего интересного, с точки зрения туризма, гора из себя не представляет – как не представляла сорок лет назад.
– А как же гибель Григория Маврина? – спросил ведущий. – В ней, по-вашему, тоже нет ничего мистического?
– Абсолютно. Что угодно могло произойти. Судя по словам сокурсников, Маврин был натурой творческой, увлекающейся, большим фантазёром. В студенческом театре играл…
– Играл, – убито подтвердил Михаил Рыжов.
– Вот! Возможно, парень задумал какой-то розыгрыш. Возможно, хотел напугать друзей, или как-то ещё произвести впечатление. Специально для этого вытаптывал место. Увлёкся, не заметил, что поднялась пурга, и он перестал видеть палатку.
– Находясь в тридцати метрах от неё?
– Вы просто не представляете, что такое сильный снегопад. Бывает, руку вытянешь, и то не увидишь. В таких условиях заблудиться и замёрзнуть недолго, уж поверьте. Даже днём. Даже одетому.
– Но Маврин ведь не пытался одеться или позвать
