нащупали под свежим снегом утоптанный. Пять минут – и выкатились на большую поляну. Сначала показалось, что под вековыми елями кто-то поставил столбы. А подъехав ближе, увидели, что это идолы.
На деревянных, тёмных от времени, покрытых вертикальными трещинами столбах были вырезаны руки, ноги и лица. Мрачные, с квадратными выступами бровей и глубокими провалами глаз. У среднего, самого высокого идола, рот перекошен в злобном крике. У двух других, стоящих по бокам, грубо высеченные губы сомкнуты в ровные горизонтальные полосы. Удивительно – лиц у идолов как будто нет, черты лишь обозначены. Но сделано это так, что кажется – лица есть. И даже не выбрать, которое из трёх самое жуткое.
Когда они выкатились на поляну, не по себе стало всем, в этом Нинель была готова поклясться. Но остальные, разглядев, что перед ними всего лишь деревянные столбы, быстро взяли себя в руки. Олег объявил привал, ребята разбрелись фотографироваться.
Генка Морозов присел у подножия центрального идола, раскапывая что-то в снегу. А дурачок Гришка настолько осмелел, что принялся карабкаться на идола, стоящего справа.
– Не бойся, он не кусается! – бросил Гришка Нинель. Хохотнул и продолжил карабкаться.
– Глупый мальчик.
Нинель вздрогнула. Обернулась.
Он подошёл неслышно, ни одна снежинка не хрустнула. Старый, с жидкой седой бородкой и коричневым лицом, похожим на весенний гриб сморчок.
Узкие глаза из-под клочковатых бровей и лисьей шапки едва видны. Длинная доха из дублёной кожи расшита узорами и бусинами. Перехвачена поясом, к которому прикреплены нож и маленький топорик. На ногах – широкие охотничьи лыжи. Такие же старые, как он сам, с потрёпанными ремешками вместо креплений.
«Вот почему его никто не услышал, – мелькнуло в голове у Нинель. – Таня рассказывала, что охотники умеют ходить на лыжах бесшумно».
Таня, её соседка по общежитию, была родом из здешних мест, принадлежала к так называемому «малому народу». В институте таких ребят недолюбливали, потому что поступали они по государственной квоте, учились через пень-колоду, а с курса на курс переваливали стараниями преподавателей. Но Таня была другой. Бойкая, толковая, экзамены сдавала не хуже подруг. Про деда-охотника, про обряды и обычаи своего народа рассказывала с удовольствием.
– Здравствуйте, – вежливо сказал Олег. – Мы – туристы. Студенты из Свердловска. Ломать ничего не будем, сфотографируемся и уйдём.
– Глупые дети.
Старик смотрел не на Олега и даже не на дурака Гришку, который поспешил отцепиться от идола. А куда-то перед собой – будто всматривался во что-то, не видимое им.
– Вы потревожили покой духов. Духи не прощают обид. Уходите.
– Обязательно, – Олег широко улыбнулся. О том, что улыбка у Лыкова – самая обаятельная на потоке, в институте знали все девушки без исключения. – Пройдём маршрут, и сразу вернёмся в Свердловск. Как хорошо, что мы вас встретили! Может, подскажете, есть тут где-нибудь поблизости охотничьи тропы? Мы хотим спуститься в долину Мызьвы и двигаться
