style="font-size:15px;"> Когда скажет, что это был розыгрыш. Жестокий, но все же розыгрыш.
Он никогда не умел весело шутить. Я, конечно, делала вид, что это не так. Я все эти годы смеялась над его дерьмовыми шутками, чтобы он мог чувствовать себя увереннее…
Но он не сводит с меня глаз, и в его взгляде читается странное сочетание жалости и раздражения. Будто его бесит, что я расстроена и застигнута врасплох его разрывом со мной, о котором за четыре года не было ни намека.
Я слышу стук в окно с моей стороны. Поворачиваю голову и вижу полицейского, нависающего над автомобилем. Я даже не заметила отражения синих и красных огней на приборной панели, когда он припарковал машину за нашей. Ричард вздыхает, опускает мое стекло, и холодный воздух ударяет по легким, как электрошокер.
– У вас все хорошо? – спрашивает полицейский, и свет его фонарика проникает в салон автомобиля.
Черты его лица смягчаются, когда он видит мое бледное лицо, заплаканные глаза и дорожки от слез по щекам.
– Все в порядке, офицер, – говорит Ричард, как всегда к месту, улыбаясь по-свойски. – Она уже выходит.
Она уже выходит.
Она уже выходит.
Она уже выходит.
Мне нужно несколько секунд, чтобы осознать, что Ричард имеет в виду.
Он хочет, чтобы я вышла из его машины.
Потому что он только что расстался со мной.
И его же ждут на вечеринке, в конце концов.
Мы встречались четыре года, а у него даже не хватило совести расстаться со мной так, чтобы можно было все обсудить и закрыть все вопросы. Вместо этого он бросает меня посреди дороги, когда я одета в гребаный костюм кролика.
Это так унизительно.
– Вы припарковались на пожарном проезде, – говорит офицер, и мне кажется, что он смотрит на Ричарда с раздражением и, возможно, даже с отвращением.
– Извините, сэр. Я не думал, что буду здесь так долго. – Он наклоняет голову ко мне, и его внезапно показавшаяся непринужденная улыбка превращается в гримасу разочарования. – Эбби, выходи.
В его словах больше нет ни капли терпения, доброты и заботы.
Его голос полон разочарования и раздражения.
Он покончил со мной.
К черту все.
Я хватаю сумочку в виде морковки, которую мы с Кэт нашли в секонд-хенде на Мэйн-стрит, и порываюсь дать ему пощечину. Я уверена, мне станет лучше, но за каждым нашим движением наблюдает полицейский, а я на девяносто девять процентов уверена, что Ричард предъявит мне обвинения.
Такой он человек.
Он Чад. Знаете, мужская версия Карен?[2]
Вот дерьмо. Я целых четыре года встречалась с гребаным Чадом.
И я планировала выйти замуж за этого придурка?
Вместо того чтобы ударить его, я тянусь к двери и дергаю ее, чтобы открыть. Но, конечно же, она закрыта, черт ее дери. Ричард вздыхает с выражением лица, говорящим:
Карен – сленговый термин, используемый для описания чересчур требовательной и конфликтной белой женщины. –
