такого обращения страдал мой средний чек, но зато нервы были в порядке.
– Какие?
Мне все еще не хотелось распинаться, поэтому я ответила:
– Травяной чай.
Тупые телки переглянулись и захихикали. Мне захотелось стукнуть подносом каждую по голове, словно в детском аттракционе. Но спиной я чувствовала, как Алина прожигает во мне дырку своим вездесущим взглядом, так что я сдержалась.
Пока никто из этих девиц не успел пошутить какую-нибудь дурацкую шутку в адрес моей сообразительности, я заговорила:
– Боул с рисом и авокадо, паста с овощами… Из салатов можем убрать мясо. Например, из «Цезаря».
– О! – сказала одна из телок. – Я буду «Цезарь».
Ее подружки поддержали этот выбор. Потом они заказали травяной чай, так что я поняла, что не зря распиналась.
Пробив заказ, я подошла к хосту, где спиной ко мне стояла Маша.
– Глянь, какие курицы пришли за третий… – сказала я. – Угадаешь, что заказали? Ладно, говорю. «Цезарь»! Как оригина…
Я запнулась, потому что осознала, что допустила катастрофическую ошибку. Как я могла обознаться, было загадкой. Вместо Маши на хосте стояла Алина, и реплика про «куриц» ей не пришлась по душе. Перепутать Машу и Алину было сложно. У них только волосы были одного цвета, светло-русые, собранные в высокий хвост. Алина была раза в два шире и немного ниже Маши. Но в мешковатой форме эти различия стирались.
Какая-то древняя часть моего мозга сигнализировала о том, что перед нами хищник и что в целях безопасности нужно сматываться. Но ноги будто наступили на сотню свежих жвачек, так как я приклеилась к полу.
– Алиса, – сказала Алина, повернувшись ко мне. – Мы же с тобой обсуждали это. Нельзя обзывать гостей. Особенно в зале. В их присутствии. Только за пределами кафе… Хотя нет. Никогда не нужно обзываться. Понимаешь?
Я понимала. Более того, я никогда не обсуждала никого за пределами кафе, потому что в наружном мире никому нет дела ни до гостей, ни до меня. Поэтому меня так взбесил участливый тон, с которым Алина говорила.
– Не надо меня учить жизни. Я от этого бешусь, понимаешь?
Алина нахмурилась. А я всего-то по старой доброй мудрости обращалась с ней так, как она обращалась со мной.
– Ты от всего бесишься.
– Может, просто не надо со мной обращаться, как с маленьким ребенком?
Я заметила, как Алина стиснула зубы, и ее злость принесла мне удовлетворение.
– Ты мне не мамка, – сказала я. – Не тебе мне рассказывать, что кому говорить.
– Если ты будешь так себя вести…
Алина запнулась. Не от растерянности, а потому что ее Маша позвала. Она в упор смотрела на меня, а я не отводила взгляд.
– Что будет? Что? Уволишь?
Алина не ответила. Она все еще глядела на меня, только теперь ее взгляд был скорее грустным, чем злым.
– Ты звала? – повторила Маша.
